Ведущий эксперт российской IT-отрасли Игорь Ашманов сформулировал собственные итоги круглого стола «Взрослые проблемы детского Интернета», который состоялся 1 июня в Государственной Думе РФ, в статье «Про фильтрацию Рунета: всё пропало?». Мы публикуем ее здесь, без сокращений.
Игорь Ашманов
Во вторник 5 июня главный редактор «Частного Корреспондента» Ваня Засурский разразился гневной статьёй «против фильтрации Интернета»:
В ней он обличает попытки ввести цензуру на просторах Рунета (например, в рамках так называемого «Мизулинского закона 436-ФЗ», который вступает силу в сентябре, или законопроекта Лиги безопасного Интернета) и доказывает, что это аморально, вредно, невыгодно и технически ущербно.
Поскольку Иван в статье заодно довольно прозрачно намекает, что компания «Ашманов и партнёры» лоббирует эти или какие-то другие законы с целью заработать денег на фильтрах, то я и решил написать эту статью. Я всегда так делаю: когда мониторинг сети притаскивает какие-то упоминания АиП или меня лично, я прихожу и комментирую их.
Правда, дискутировать со статьёй Ивана на самом Часкоре нет никакого смысла (что я поясню ниже), поэтому я написал статью здесь, на уютном Роеме, в осином гнезде айтишников.
Ну вот. Ниже – много букв. Осторожно, это может быть опасно для вашей системы неустойчивых взглядов и туманных представлений.
Сначала несколько вводных разъяснений для читателей.
Вводные пояснения
1. Закон Мизулиной (436-ФЗ) уже принят и вступает в силу с 1 сентября. Он предписывает маркировать контент – как именно, читайте в законе сами, это полезный навык.
Все эксперты, изучавшие закон 436 (в том числе и его автор, депутат Госдумы Елена Борисовна Мизулина), в общем, признают, что в отношении Интернета закон содержит неудачные формулировки, делающие его по существу неприменимым к сети. Читателям в качестве упражнения для ума предлагается самим определить эти фрагменты, прочитав текст закона.
Это означает, что будут вноситься поправки. Российская отраслевая ассоциация РАЭК эти недостатки знает и планирует участвовать во внесении поправок.
2. Проект закона от Лиги Безопасного Интернета пока проходит обсуждение в правительстве. Его лоббирует собственно Лига БИ. В Думу законопроект подан буквально только что (советую, кстати, обратить внимание на адрес статьи на Ленте).
Оба закона, как верно пишет Засурский, так или иначе по существу предполагают какую-то фильтрацию чего-то «плохого» у хостеров и на магистралях (очевидно, по чёрным и/или белым спискам).
Законопроект Лиги предполагает также, что сносить и блокировать сайты будут по суду, однако для некоторых категорий особенно плохого контента предлагается их блокировать по указанию/просьбе уполномоченной организации.
Как говорит Денис Давыдов, глава Лиги, предполагалось, что этой организацией будет Роскомнадзор или Минсвязи, но они от такой работы отказываются, поэтому в проекте и возникла некая туманная «некоммерческая организация». У внешнего наблюдателя, между тем, возникают подозрения, что эта формулировка про уполномоченную организацию в проекте закона заточена именно под Лигу.
Опять-таки, отраслевая ассоциация РАЭК, насколько я понимаю, склонна дорабатывать и исправлять этот закон, а не отвергать его с порога.
3. Засурский и Часкор. Мне кажется, для прояснения позиции Ивана Засурского и причин его завуалированного наезда на меня стоит тоже сказать несколько слов о том, почему нет смысла дискутировать с Часкором по сути. Часкор – это такое нарочито либеральное СМИ, по слухам, финансируемое Кремлём (что обычно для наших либеральных СМИ).
Поэтому, горячо бороться «за свободы» – это его профессиональный долг (или долг спонсорам). Потому дискутировать с Засурским на Часкоре про «свободы» – бессмысленно. На той стороне нет собеседника, там – функция. Функция«взять любой повод, горячо побороться за свободы, повторить».
Хотя сам по себе Ваня – хороший, ненапряжный собеседник, беззлобный и открытый.
А вот почему Ивана торкнуло бороться именно со мною по поводу фильтрации Рунета и якобы лоббирования мною не моих законов – этого я не знаю. Это какой-то уже встречавшийся мне странный феномен паники, конспирологии и аберрации либерального сознания или перфоманса (где-то там что-то секретно делается страшное, мы не знаем, что и кем, но будет ужос-ужос-ужос). А кто, кто же это ужасное тайно делает? Ну дык, наверно, Ашманов же!!! А кто ж ещё-то?
Это феномен того же рода, что и слухи, которые распространял про меня Носик с Латыниной – что я якобы делаю чудовищную и ужасную Национальную Поисковую Систему, тоже направленную на распил, цензуру и удушение всего светлого. Вот уже несколько лет тайно делаю в подвалах Лубянки.
Странно, кстати, что в данной статье Иван никак не коснулся темы, что любая система государственной фильтрации – это распил, распил и ещё раз распил. Щетаю, это упущение. Не по-рукопожатному как-то. Идеологический отец Навальный не одобрит.
Впрочем, может быть, Иван прикинул, что с полемической точки зрения это ослабило бы панический посыл статьи – ведь если всё распилят и ничего не сделают (ну как обычно у нас, да?), то свободы вроде как бы и не пострадают… А чего ж тогда пугаться?
Ну ладно, в общем, закончим на этом про Часкор.
Далее я по возможности кратко, россыпью коснусь основных аспектов дела о фильтрации.
Законодательные инициативы и отрасль
1 июня (в День защиты детей) в Госдуме состоялось заседание по поводу защиты детей в Рунете, созванное депутатом Робертом Шлегелем. Там были представители провайдеров, хостеров, были руководители РАЭК, Координационного Центра домена РФ, Лиги безопасного Интернета, Разумного Интернета, Фонда Развития Интернета и многих других организаций, так или иначе занимающихся защитой детей, поддержкой горячих линий, телефонов доверия и т.п. Были и производители детского контента, Смешарики, Дневник.ру и другие. Заседание вёл Илья Переседов из Фонда «Разумный Интернет» (поддерживаемого КЦ). Часкора не было, кстати. Ему потом пересказали, видимо.
Накануне Дня защиты детей, в четверг, было заседание в Государственной Детской Библиотеке, на ту же тему. За два дня до этого – выездное заседание комитета Госдумы в Липецке, на ту же тему. То есть тема явно нагрелась.
Заседание длилось два часа, высказывались самые разные точки зрения, от Лиги, от хостеров, от Координационного Совета домена РФ, РАЭКА, Яндекса и т.п.
(Я лично там устроил небольшой скандал, просто по привычке, и потому что все говорили довольно скучно и эвфемизмами, не желая называть вещи своими именами).
Рассуждения ниже – навеяны этим заседанием (более, чем статьёй Засурского). Частично это то, что я уже сказал в Госдуме.
Первое, с чем нужно разобраться – это от чего защищать.
Плохой контент и сетевые угрозы
Очевидно, что в сети есть плохой, грязный и опасный контент и разные угрозы, в первую очередь, для детей.
Тут могут быть разные классификации. Например, Галина Солдатова (Фонд Развития Интернета), по материалам работы своей горячей линии, выработала такие категории рисков для детей:
- Коммуникационные (травля, педофилы, воры, дурные сообщества, пр.),
- Технические (вирусы, трояны, спам, пр.),
- Транзакционные (мошенничество, списывание денег с телефона, невозврат денег, недоставка товара, кража номеров кредиток, пирамиды и пр.).
- Контентные (плохой, вредный, недопустимый контент, доступный детям),
Для простоты перечислим примерно, какой может быть в сети именно «плохой контент»:
- Опасный контент. Побуждение к суициду, травля, мошеннические схемы, педофилия, пропаганда и распространение наркотиков, финансовые пирамиды, и т.п.
- «Психологически вредный» контент. Порно, извращения, сцены реального насилия, убийств, изнасилований, людоедства, …
- Запрещённый/незаконный контент. Детское порно, экстремизм, разжигание национальной и религиозной розни, пропаганда наркотиков, гомосексуализма несовершеннолетним, клевета, угрозы, …
- Технически опасный контент. Вирусы, трояны, эксплойты, взломы, платные ссылки, …
- Контрафактный контент. Материалы, нарушающие авторские права (видео, аудио, тексты, фото, картинки).
Эта классификация – очень условная. Категории выше, очевидно, пересекаются (грязный, вредный/опасный контент может быть незаконным и т.п.). Сама по себе постановка задачи и классификация контента для обнаружения и блокирования – отдельная интеллектуально сложная задача.
Тем не менее, видно, что есть контент, по которому практически гарантировано общественное согласие (которое потом фиксируется в законах) – детское порно, побуждение к суициду, продажа наркотиков и т.п. Причём даже не в отношении детей – а и вообще. Часть такого контента прямо запрещена уже работающими законами. Можно ли технически в Интернете обеспечить выполнение требований закона, действующего или настоящего?
Техническая реализуемость фильтрации
Обычно защитники свободы в Интернете пишут и говорят, что фильтрация-де технически невозможна или чудовищно, грандиозно дорога. Эти утверждения, как обычно, мозаичны: верны в частях и неверны в целом. И наоборот.
Во-первых, надо определиться, о какой фильтрации в каждом случае идёт речь. Фильтры контента могут использоваться на нескольких уровнях:
- в образовательных учреждениях для детей и подростков: школах, детских садах, профучилищах,
- на дому или на личных компьютерах/планшетах/телефонах, по желанию родителей (например, модемы с функцией «Чистый Интернет» или плагин в браузере),
- в образовательных учреждениях для студентов: университеты, колледжи, техникумы,
- в государственных организациях, публичных точках доступа, интернет-кафе,
- в интернет-проектах (школьные дневники, социальные сети для детей и подростков, социальные сети для взрослых, поисковики, хостинги, пр.),
- во всей стране, на магистралях, хостингах, у мобильных операторов и т.п.
Ясно, что частные применения фильтров в каком-то «субъекте» (образовательное учреждение, семья, госорганизация, социальная сеть) – это ответственность того лица, которое управляет этим субъектом (директора, родителя, начальника, владельца). Впрочем, государство может им предписывать какую-то политику управления собственным Интернетом/контентом, как оно предписывает правила употребления эротики в СМИ, продажи табака и алкоголя в магазинах, правила хранения персональных данных в организациях или правила фильтрации доступа в сеть в школах.
Во-вторых, для частных применений разного масштаба фильтры уже существуют и во многих местах уже используются. Например, есть различные розничные решения для домашней фильтрации для родителей, есть фильтры, фильтрующие доступ в сеть согласно закону в каждой из 52 000 школ РФ, есть семейный Яндекс, есть решения по фильтрации в интернет-проектах ВКонтакте, Mail.ru и других социальных сетях, вычищающие особенно злостный контент, создающий для них юридические риски.
В этом смысле техническая реализуемость – доказана. Семейный Яндекс – вот он, ему лет десять уже (с тех пор, как у Воложа дети были маленькие). Всё он отлично распознаёт, практически без ложных срабатываний.
Да, фильтры, работающие на чёрных списках – неактуальны, полны дыр или запрещают социальные сети целиком. Да, фильтры, работающие по ключевым словам – дают ложные срабатывания. Но это просто устаревшие технологии.
А вообще автоматическое распознавание вредной страницы с грязным порно без того, чтобы ложно распознать полезную страницу в Википедии с материалом об отношениях полов (её полезность – отдельная тема) – проблема, уже решённая человечеством. Как и проблема автоматического различения, например, ДП от просто порно, игр-стрелялок от образовательных игр и т.п.
И скорость доступа к сети при правильной организации фильтрующего кластера фильтрация не уменьшает. Никаких 20% просадки, о которых взволнованно пишет Засурский.
Фильтрация в масштабе всей страны, естественно – это право и функция государства, как «лица», управляющего этим большим «субъектом». И такое решение возможно, что показывает пример Китая.
Но ведь это как минимум ужасно дорого?
Стоимость фильтрации
Мы довольно давно и плотно изучаем рынок фильтрации. Она бывает разная (врезка в поток, веб-прокси, с лингвистикой, без лингвистики, по спискам URL, по DNS и т.п.). Но цена фильтрации зависит всегда от одних и тех же факторов (стоимость железа, установки и поддержки) и может быть вычислена по простой формуле.
При грубой оценке затрат на решение по фильтрации можно считать, что
Стоимость фильтрации при массовой услуге – примерно 2-3 доллара на одного пользователя в год.
А стоимость первичного внедрения и настройки фильтрации – несколько (5-10) долларов за потенциального пользователя. Почему это так, объяснять долго, но формула – релевантная.
В разных условиях и в разных постановках задачи стоимость может плавать, в разы, но общее представление о средней по больнице стоимости решения эта формула даёт.
То есть, если вам надо зафильтровать доступ для миллионов пользователей, готовьтесь тратить миллионы долларов в год. Если для десятков миллионов – то десятки, для сотен – сотни миллионов долларов.
Например, по разным сведениям из Китая, Великий китайский брандмауэр обошёлся им примерно в один-два миллиарда долларов при создании, а поддержка его стоит ещё примерно миллиард долларов в год. Что укладывается в формулу.
В рознице, для родителя, обычно родительский контроль стоит подороже – 10-20 долларов в год. Для корпоративных применений (сотни и тысячи пользователей) стоимость рабочего места – долларов 5-10-20 в год.
Много это или мало? Для государства – немного, сравнимо с постройкой моста через большую реку или нескольких десятков километров хорошего скоростного шоссе, то есть страновой брандмауэр находится в одной весовой категории с рутинным инфраструктурным проектом среднего размера.
Для родителя несколько сотен рублей в год – тоже вроде бы недорого. Для корпорации на 500 рабочих мест 200-300 тысяч рублей в год – тоже.
Но про государство и «большую фильтрацию» всегда есть ещё один, главный аргумент типа «так ведь это же на мои налоги вводят цензуру, которая мне сто лет не нужна»!
Про опасность цензуры
Как известно, пиво по утрам не только вредно, но и полезно. С фильтрацией та же самая ерунда.
Естественно, в дискуссиях о необходимости фильтрации защитники идеи фильтрации приводят примеры однозначно плохого контента, к которому легко получить доступ (детское порно в поисковиках и социальных сетях, сайты, пропагандирующие суицид, сайты, продающие наркотики и т.п.).
Детское порно – безотказная лошадка, позволяющая снимать аргументы оппонентов и убеждать сомневающихся. Вы же не за доступность детского порно?
А у противников фильтрации, в свою очередь, тоже есть такая рабочая лошадка – это цензура. Они обязательно скажут вам, что:
- фильтрация – это первый шаг к цензуре,
- граждане сами должны решать, какой контент им вреден или полезен,
- за детей должны отвечать родители и больше никто,
- лучший фильтр – это ум правильно воспитанного ребёнка.
Последний аргумент – практически точная цитата из презентаций местного российского Гугла, которые его сотрудники делают на подобных тусовках «по борьбе с детьми» (дословно «лучший фильтр находится между ушами ребёнка»). С моей точки зрения, это их поразительно откровенное и надменное высказывание означает, что нам прямо говорят: мы будем к вам тащить любую гадость, прикроемся свободой слова (в нашем понимании!), а что с этим делать – ваша проблема. Детей своих воспитывайте лучше. То есть, если Гугл в ответ на ввод запроса «купить нар…» сразу показывает подсказку «купить наркотики в Москве» или позволяет легко найти или случайно встретить порно, сцены людоедства или реальных убийств – то это всё ребёнок должен зафильтровать сам, в уме.
Почему тогда не отменить запрет на показ эротики по ТВ в дневное время? Ведь лучший фильтр – находится где?…
Так вот, про опасность цензуры. Что больше всего беспокоит противников фильтрации в потенциальной, якобы планирующейся злобным кровавым режимом фильтрации всего-всего самого светлого и хорошего?
Ну, естественно, её возможное политическое применение (а вовсе не запрет книг, сайтов или фильмов за эротику, порно, насилие или даже экстремизм).
А кого, в таком случае, беспокоит политическая цензура? Естественно, политических противников действующей российской власти.
Это я говорю просто для понимания того, кто обычно борется с идеей фильтрации Рунета: это чаще всего оппозиционеры (и сочувствующие им), имеющие интерес в отсутствии препон для своей, «правильной» политической пропаганды. Ну, или наши либеральные СМИ вроде Часкора/Ведомостей/Коммерсанта/Ленты.ру, для которых это просто дежурная деятельность по «защите свобод». А также представители западных интернет-компаний – о чём ниже.
Что касается причин противодействия фильтрации «со стороны российского интернет-бизнеса», я скажу о них ниже.
Так вот, есть ли опасность постепенного перетекания фильтрации, которая против однозначно плохого и незаконного контента, про который все согласны (типа ДП) – в фильтрацию антигосударственных и вообще неправильных политических сайтов, страниц, документов и высказываний?
Конечно, такая опасность или возможность – есть.
Во-первых, технически это – то же самое решение (неважно, какое конкретно). Просто распознаваемые категории контента надо взять другие, «политические».
Во-вторых, такая явная потребность есть и у государства как политического субъекта, и у его спецслужб. Это вопрос цифрового суверенитета, то есть способности самостоятельно определять, что происходит в твоём цифровом пространстве. Движение в сторону восстановления суверенитета у нас началось во многих областях, вот и в Интернете тоже. Оно будет только усиливаться.
Там, где мы разговариваем про наши фильтры (ЮВА, Ближний Восток), после разговора о фильтрации порно/насилия/ДП/игр, в конце концов обязательно начинаются разговоры с вопросами про обнаружение экстремизма и вообще «политики». И понятно, почему: их всех очень напрягла Арабская дуга и то, что сейчас происходит с Сирией. Все начали осознавать, что такое цифровой суверенитет и к чему приводит его отсутствие.
А зависимость сейчас простая: нет цифрового суверенитета – потеряешь и обычный суверенитет.
Конечно, и наше государство, и наши спецслужбы в принципе не против получить такую возможность пофильтровать при необходимости что-то совсем уж антигосударственное.
А вот как именно они решат это делать: по закону или явочным порядком, по суду или без суда (по представлению прокуратуры или ФСБ), принудительно для всех провайдеров доступа/контента или местами, этого мы пока знать не можем. Но можем повлиять на это.
В этой ситуации становится понятна и позиция Гугла: он не будет ничего нам фильтровать, потому что он вообще за демократию. Вожди Гугла не раз высказывались в этом смысле при обсуждении ситуации в Китае: Гугл за демократию и свободный доступ к информации, это – его миссия. Про неиллюзорную поддержку Гуглом Арабской Весны мы тоже знаем.
То есть это принципиальная позиция. Гугл будет фильтровать ДП (потому что это признано в Америке и во всём мире за однозначно плохой контент), а всё остальное – нет.
Гугл – это инструмент цифрового суверенитета Америки. И в этом смысле наш цифровой суверенитет не может зависеть от того, сумеем ли мы убедить, уговорить, умаслить Гугл (Фейсбук/Твиттер/…), чтоб он немножко к нам прислушивался.
Чёрная дыра
При разговорах о фильтрации и законах все как-то обычно стыдливо обходят стороной некий как бы мелкий и незаметный факт, вообще-то заслоняющий полнеба.
А именно: что все наши законы не писаны для Гугла, Твиттера, Фейсбука и прочих иностранных интернет-компаний, и что принудить их к исполнению наших законов – не получится.
Хотя бы потому, что они соблюдают свои законы, а у них там законы – другие. Например, у нас распространение порно – преступление, а у них – нет. У нас есть определение и запрет экстремистского контента, а у них – нет, а если и есть, то это определение там – совсем другое. Наш экстремистский контент для них – вовсе не экстремистский. И т.п.
Кроме того, у каждой из этих компаний есть внутренняя миссия. Наподобие «нести демократию и обеспечивать равный доступ к информации». Миссия, согласованная со своим (не с нашим) правительством.
И от этой миссии они не откажутся оттого, что в какой-то Нигерии в снегу какие-то коррумпированные и нелигитимные депутаты (которые ничем не лучше обезьян и папуасов-людоедов) примут какой-то свой, как обычно, глупый закон (нацеленный на распил и ущемление свобод, как всегда).
Таким образом, гранды западного Интернета ничего у нас фильтровать не будут, прогибаться не станут. Они не уберут сайты и страницы с пропагандой наркотиков, или с порно, или с пропагандой гомосексуализма, даже если этого потребует наш закон. Их основная задача (кроме зарабатывания денег) – несение свободы слова и демократии отсталым народам, борьба с восточными деспотиями.
Начнут как-то чесаться они даже не тогда, когда и если у нас будет принят закон об ограничении контента или фильтрации, а только тогда, когда у них начнёт реально страдать бизнес от реальной правоприменительной практики (до чего даже при наличии закона дойдёт далеко не сразу). Да и то, внутренняя миссия (Добро) может победить Бабло. История Гугла в Китае (приходы, уходы, публичные объяснения и декларации) очень показательна в этом смысле.
Пока же они будут стараться у нас помешать принятию любого закона о регулировании Рунета, используя имеющиеся у них рычаги: публичные выступления, силу бренда, членство в отраслевых ассоциациях, связи в госорганах, СМИ, маркетинговые бюджеты…
При этом конечно, ровно один вид незаконного контента – а именно, нарушения копирайта они будут воспринимать очень остро, очень серьёзно, будут объединяться со своими отечественными американскими мажорными лейблами, сдавать пользователей, стучать в ментовку, убирать контент по свистку и т.п.
Потому что, как мне кажется, формула оперирования западных гигантов на нашем рынке такова: лить к нам широким потоком любую гадость, а вот деньги за права неукоснительно отправлять на Запад.
Наш Интернет имеет зияющую дыру в окружающий космос. Она ничем не закрыта.
Вытеснять позитивом?
На упомянутом выше заседании в Думе, да и на других встречах такого рода обычно возникает тема, что вот надо не узколобо запрещать всё подряд, что якобы запрет никогда не помогает и не работает, запретный плод сладок, запреты обойдут и т.п.
А надо, напротив, радостно, креативно и трудолюбиво создавать позитивный контент для детей, юношества и других категорий ценных потребителей. А также учить их правильному употреблению Интернета. Просвещать относительно рисков и правил обращения.
Просвещать, втягивать, развлекать, предлагать альтернативу. Влиять, воспитывать. Вот если будет больше хороших ресурсов – тогда и защита не понадобится.
Классический пример такого рассуждения с одной из встреч по защите детей: «Да у нас детских сайтов в Рунете – в 4 раза меньше, чем сайтов для взрослых! Конечно, нужно больше хороших детских сайтов»! На вопрос «а сколько у нас детских книжек в магазинах по сравнению с книжками для взрослых, может быть, разница в 4 раза – это нормально»? – естественно, поборник развития детских сайтов ответа не знает.
Это, конечно, либо кардинальное непонимание того, как устроен современный Интернет, либо сознательная попытка замылить проблему.
Поставим простой мысленный эксперимент. Вот если мы будем годами учить детей, школьников и юношество правильному обращению с электронной почтой, правилам того, как писать вежливые письма, нетикету, орфографии, как правильно читать Инбокс и т.п., если мы будем призывать всех больше писать хороших писем, чтобы вытеснить ими плохие – что, количество спама в наших ящиках уменьшится? Сами-то как думаете?
Какое просвещение и производство каких хороших программ, кроме антивирусов, поможет снизить количество вирусов и троянов на пользовательских компьютерах? Сейчас в день запускается 10-15 тысяч вирусов, больше 3 миллионов в год. Какое просвещение и какой позитивный контент могут их вытеснить? Казалось бы, их нужно обнаруживать и уничтожать.
Какое просвещение поможет не замечать мусор под ногами? Опыт больших городов показывает, что без мусорщика любая высокая интеллигенция зарастает грязью, любая. Даже субботники без штатных мусорщиков – не работают.
Я вот уже больше 10 лет борюсь с разным электронным мусором и немного представляю, что там и кто там «на той стороне». Совершенно очевидно, что в сети есть многочисленные злонамеренные люди, обладающие интеллектом, производственными мощностями, большими деньгами, которые целенаправленно замусоривают Интернет всякой дрянью. Вирусами, спамом, грязным контентом, разводками, копиями, дорвеями, винлоками.
Это люди, которые суммарно зарабатывают денег не меньше гуглов и яндексов. Отрасль народного хозяйства, без балды.
Сколько ни обучай школьника обращению с Интернетом, сколько ни показывай ему хорошие сайты – это компьютерное подполье, эти группы злонамеренных лиц никуда не денутся. У них корыстный интерес и большие ресурсы. Они не уйдут со сцены оттого, что выпущен буклет «про Интернет» с рекомендациями для родителей, запущена очередная социальная сеть для детей или очередной сайт с прикольными мультяшными персонажами.
В общем, производство хорошего контента и борьба с плохим – это разные оси координат. Перпендикулярные. Они дополняют друг друга, но заменить не могут. Хороший контент – это как профилактика и физкультура – они хороши, когда пациент здоров. Вы с переломом или открытой раной не пойдёте же в бассейн, в фитнес-центр, к преподавателю цигун или иглоукалывателю? Вы пойдёте лечиться в обычный госпиталь.
Когда же пациент скорее болен, когда есть рана, перелом и т.п. (а с моей точки зрения Интернет и Рунет в частности – скорее больны) – на то есть стандартная, всем известная процедура, она такая: механически удалить грязь и заразу, обработать антибиотиками, закрыть повязкой, начать лечение, а уж после выздоровления переходить к укрепляющим процедурам.
Резервации для детей
Довольно много высказывается идей по созданию особого, чистого Интернета для детей, в разных форматах – с идентификацией пользователей, с модерацией ресурсов, под специальным доменом первого уровня и т.п.
У меня здесь своего мнения нет, может, это и неплохо; есть только разные сомнения, которые сводятся к основному вопросу – как загнать туда детей, чтоб они потом ходили туда по доброй воле, при наличии рядом обычного, большого, волосатого и грязного Интернета? В общем, не знаю.
Мнение интернет-отрасли
На этом заседании в Думе было ясно артикулировано мнение отрасли, производящей контент в Рунете. Оно было озвучено РАЭКом, представлявшим своих членов, производителей и публикаторов контента. Оно таково:
«Мы не будем делать пре-модерацию или пост-модерацию контента, но готовы его убирать по заявке от кого-то авторитетного».
Это упрощённая формулировка известного правила «Safe Harbour» об иммунитете от дальнейшего судебного преследования для провайдера, хостера или поставщика контента, если они снимают плохой контент по первому уведомлению. Это правило действует в США и во многих странах Европы.
Причины нежелания модерировать в инициативном порядке отрасль формулирует очень просто: не хочется тратить деньги. Модерация – дорого. Пусть кто-то другой проведёт поиск плохого контента, а мы, так и быть, его уберём, если попросят.
То есть, если сказать проще, в решении вопроса, что важнее – дети или деньги, ответ отраслью найден: это деньги. Я утрирую, конечно, но эта тема о дороговизне и невозможности модерации вплетается в любые разговоры о чистке контента нашими контент-провайдерами.
Иногда то же самое, но слегка другими словами формулируется так: любое ограничение по контенту сделает наши компании неконкурентоспособными, потому что Гугл, Фейсбук, Твиттер и других западных конкурентов нельзя будет принудить к их выполнению, значит – они получат преимущество (мы будем тратить деньги на модерацию, а они – нет).
Опять-таки, если сформулировать ещё проще, получится: гадить выгодно, и если нам запретят гадить, то Гугл-то не перестанет, значит – выиграет. А мы бы тоже хотели гадить невозбранно.
Я тут опять-таки утрирую. Но кто-то же должен утрировать, а не замыливать.
Моё личное мнение
Одна представительница отрасли на встрече в Думе взяла микрофон и очень решительно заявила: я не готова рожать детей в стране, где Ашманов будет решать, какой контент им нужен! На это ведущий Переседов решительно же возразил, что он готов рожать детей в одной стране с Ашмановым!
Мне кажется, эта решительность пригодилась бы всем участникам для принятия решения вообще рожать. Даже без оглядки на меня. Хотя, конечно, я – центральная проблема современности.
А проблема этих нерождённых детей-либералов (которые уже используются, как аргумент) – в том, что решать будет не какой-то там Ашманов, а Закон.
Для иллюстрации этой простой мысли я привёл будущей матери либералов известный анекдот про старшего Михалкова: когда ему коллега-композитор сказал: «а гимнишко-то твой – говно», Михалков ответил: «говно – не говно, а слушать будешь стоя!».
Будет закон – придётся исполнять, будут ограничивать детей и контент (как уже сейчас ограничивают в школах), а уж если кому это принципиально не понравится – поедет рожать в Швейцарию.
Но я здесь точно ни при чём. Тем не менее, я поясню свою личную позицию:
Лоббирование. Я не лоббирую никаких законов, потому что не имею никаких средств для этого: не хожу обивать пороги в Госдуму, не имею карманных депутатов, бюджета на законотворчество и т.п. И не имею, в общем-то, такого желания. В тусовках такого рода я участвую и вмешиваюсь в обсуждения чисто из программистского раздражения: желания, чтобы всё делалось нормально, по уму, а не через задницу.
С одним из «лоббистов» законопроекта Лиги Безопасного Интернета Константином Малофеевым у меня на РИФе в апреле 2012 даже состоялся довольно жёсткий «интеллектуальный поединок» под судейством тогдашнего министра связи Игоря Щёголева.
Желание заработать на фильтрах. Государственные фильтры – тема очень мутная, хлопотная, несущая большие имиджевые риски (или пиар-нагрузки) для компании.
Примерно как Национальная поисковая система. Поэтому мы в АиП пока смотрим на эту тему со стороны. В то время как довольно много игроков этого рынка уже фильтруют интернет-доступ в десятках тысяч школ и организаций.
Если будет принят внятный закон, создана прозрачная процедура принятия решений о фильтрации и блокировании, и вдруг,внезапно, у нас попросят технологию – ну тогда мы можем поставить чисто техническое решение, за деньги. Но там желающих за деньги поставить такое решение – и без нас вагон и маленькая тележка.
Теперь соображения о жизни, Вселенной и вообще.
Законы и регулирование. Законы – это не что-то такое независимое от реальности, что из головы придумывают там какие-то замшелые пиджачные упыри в Думе, у которых даже своего Твиттера нет и телефон Нокия с кнопочками.
Закон – это фиксация общественного консенсуса по какой-то проблеме. В нашем обществе (50% проникновение Интернета!) консенсус по вопросу хоть какого-то регулирования сетевой реальности – созрел. А значит, соответствующие законы будут приниматься.
На мой взгляд, существующие и предлагаемые законы – не очень хорошие. Они грешат атавизмами, оставшимися с прошлой эпохи, когда законодатели и правоохранители в Интернет не ходили и не понимали его, и прочими недостатками (это тема для отдельного разговора). Эти законы надо дорабатывать. В том числе в части, касающейся закрытия/блокирования контента по представлению не суда, а каких-то внеправовых уполномоченных организаций. Нужны чётко прописанные процедуры, правовые основания, гласность процесса, ответственность за ущерб и т.п.
Однако же, движение в сторону цифрового суверенитета и регулирования сети продолжится в любом случае. Интернет меняется. Государства продолжат создавать национальные интернет-квартиры, позволяющие самим контролировать происходящее там.
Заметим, что это скорее всего будет происходить на фоне тектонического процесса расщепления мирового цифрового пространства на отдельные замкнутые платформы с полной технологической линейкой типа смартфон + магазин приложений + социальная сеть + мобильный офис + хостинг фоток и видео + поисковик + музыка и кино +…. Неспроста Фейсбук будет делать свой смартфон.
Эти два процесса – возникновение закрытых цифровых континентов и усиление национального цифрового суверенитета будут идти параллельно, переплетаться и закончиться это может созданием национальных мобильных платформ с собственным смартфоном и полной линейкой сервисов внутри. В пределе. Может быть, только в Китае. А может быть, и в России.
Заметим, что и вопрос с идентификацией пользователя тогда частично и незаметно решится – потому что смартфон сильно менее анонимен, чем браузер.
Фильтрация. Можно предположить, что фильтрация в Рунете таки будет внедрена. Что-то вроде фильтрации на магистралях и у разных частных провайдеров доступа, по спискам URL. Сами эти списки будут составляться живыми операторами, автоматически и по заявкам экспертов (краудсорсингом).
Вся эта конструкция (фильтры + реестр сайтов + оператор реестра) будет подвергаться отчаянным атакам либералов в Госдуме, СМИ и социальных медиа. А также менее публичным попыткам использования в политических целях. Такие дела.
Отрасль. Нашей интернет-отрасли придётся-таки заняться своим контентом. Да-да, модерацией. Вы не ослышались. Времена меняются. Отмазки («мопед не мой, я просто разместил объяву») больше не работают.
Государство начало замечать Интернет. Это неизбежно. Законы обычной жизни приходят в Интернет. Интернет перестаёт быть местом, где нет гравитации. Где можно клеветать, угрожать и врать. Возникает ответственность за слова и дела в сети.
Напомню, что в колыбели свободы и Интернета – в США и Англии – уже вовсю дают нешуточные многолетние срока за подстрекательскую запись в Твиттере или размещение неправильного документа на сайте.
Интернет также постепенно перестаёт быть местом, где можно было делать бизнес на том, что запрещено в обычной жизни. Например, выкладывать грязный контент. Рассылать спам про новую социальную сеть или лекарства без рецепта. Списывать ежемесячно деньги за «СМС-сервис». Открывать поп-апы и поп-андеры с голыми задницами. Открывать сайт/компанию за бугром и думать, что надел шапку-невидимку. Кончается эпоха первоначального награбления капитала.
Тот, кто не может или не хочет управлять собой сам, рано или поздно обнаруживает, что им взялись управлять другие. Так и пополняются тюрьмы и психушки.
Поэтому не надо демшизы: лучше не бороться категорически с любыми законами об Интернете, крича о цензуре, о полной невозможности модерации, требуя себе полного отсутствия регулирования, абсолютной коммерческой свободы в отношении контента, а лучше осознавать, куда это всё идёт – и договариваться. Править законы в сторону их прозрачности и объективности и параллельно вводить у себя бизнес-процессы по их исполнению.
Риски лучше минимизировать заранее, а не ждать, пока гром грянет и жареный петух это самое. Мне кажется, наша интернет-отрасль и те, кто её представляет – это уже более-менее понимают.
Не понимают и не хотят понимать только западные интернет-гиганты вроде Гугла и наши либеральные СМИ вроде Часкора. Но там причина понятна: у них и нет задачи что-то понимать. У них – функция. Велено бороться за свободы, вот они и борются.
Ну и пускай борются. Дурацкое дело нехитрое. А нам в этой стране жить, поэтому нам нужно и убирать мусор под ногами, и одновременно следить за тем, чтоб тётя Паша со шваброй не стала главным командиром в здании.
http://roem.ru/2012/06/08/ashmanov49318/
