В программе «Искусство Возможного» на радио Финам-FM обсуждали проект приказа Минкомсвязи, в соответствии с которым к 1 июля 2014 года все Интернет-провайдеры обязаны установить на свои сети оборудование для записи и хранения Интернет-трафика на срок не менее 12 часов. В обсуждении приняли участие Руслан Гаттаров, член Совета Федерации России и Илья Переседов, исполнительный директор Фонда «Разумный Интернет».
БАБАЯН: В столице России Москве 20 часов 5 минут. Это радио «Финам FM», частота 99,6. Федеральная служба безопасности (ФСБ) хочет максимально контролировать информацию в Интернете. Спецслужбы согласовали проект приказа Минкомсвязи, в соответствии с которым к 1 июля 2014 года все Интернет-провайдеры обязаны установить на свои сети оборудование для записи и хранения Интернет-трафика на срок не менее 12 часов.
Причем спецслужбы получат прямой доступ к этим записям. Под контроль, например, попадут телефонные номера, IP-адреса, имена учетных записей, адреса электронной почты пользователей социальных сетей. Некоторые телефонные номера, IP-адреса, имена учетных записей – и это еще далеко не полная информация. Насколько я понимаю, там еще прописан и «Skype», и «Google», и многое другое, тоже связанное с Интернетом.
Вот об этом мы и будем говорить сегодня подробно. В эфире программа «Искусство возможного». В студии Роман Бабаян. Здравствуйте. И кроме меня сейчас в студии находятся наши гости. Я их сразу представлю. Это Руслан Гаттаров, член Совета Федерации России. Добрый вечер.
ГАТТАРОВ: Добрый вечер.
БАБАЯН: И Илья Переседов, исполнительный директор фонда «Разумный Интернет». Все правильно, Илья?
ПЕРЕСЕДОВ: Все правильно. Здравствуйте.
БАБАЯН: Добрый вечер.
Перед тем, как начать нашу беседу на эту тему, я хочу еще объявить номер телефона, по которому можно звонить в нашу студию. Любой желающий, у которого возникнут вопросы ко мне или к нашим гостям, может позвонить: 65-10-996 (код Москвы – 495).
А также я еще хочу запустить SMS-голосование. Мне просто очень интересно. В конце уже нашей передачи я озвучу результаты. Значит, вопрос я сформулирую следующим образом. Хотите ли вы, чтобы Федеральная служба безопасности, наша контрразведка или какая-либо другая спецслужба, получили возможность контролировать все, что вы пишете в социальных сетях, все SMS, которые вы отправляете друг другу? Можно даже в случае необходимости… Давайте включим в этот вопрос, друзья, еще и – прослушивать телефонные разговоры ваши. И все это должно происходить, собственно, на основании того самого приказа, который должен появиться уже очень скоро.
Если вы «за» такую перспективу, то на короткий номер 5533 отправьте букву «А». Если вы «против» – отправьте букву «Б». Наши гости улыбаются. Я так думаю, они уже представляют, какие будут результаты голосования, но посмотрим, что у нас получится.
Итак, теперь к нашей теме. Руслан, давайте я начну с вас. Давайте сразу попытаемся разобраться, о каком оборудовании идет речь? Что это за оборудование, про которое говорит контрразведка, и которое должны установить все Интернет-провайдеры? И зачем, в принципе, контрразведчикам иметь доступ к такой информации, как телефонные номера, IP-адреса, имена учетных записей, адреса электронной почты пользователей социальных сетей.
ГАТТАРОВ: Роман, да, SMS-голосование, конечно, это серьезная штука. Но мне кажется, исход будет предрешен. Даже я в этом смысле проголосовал бы против.
БАБАЯН: Да, Руслан Гаттаров отправил бы букву «Б».
ГАТТАРОВ: Да. Что касается этого приказа, давайте разберемся.
БАБАЯН: Давайте разберемся.
ГАТТАРОВ: Первое. Этот приказ, в отличие от наших коллег зарубежных, которые втайне следят за своими и не только за своими гражданами…
БАБАЯН: Как нам вдруг стало известно.
ГАТТАРОВ: Да, как нам вдруг стало известно. Этот приказ с февраля месяца лежал в открытом доступе на сайте Минкомсвязи и был доступен для общественного обсуждения. Любой человек мог каким-то образом высказаться.
БАБАЯН: Высказать свою позицию, свое мнение.
ГАТТАРОВ: В основном делали это, конечно, эксперты. И это правильно.
БАБАЯН: И какое мнение они высказывали? Есть информация?
ГАТТАРОВ: Там были технические вещи. Вторая вещь просто объяснит все. Так или иначе, все это работает уже сейчас.
БАБАЯН: Вот я так и знал.
ГАТТАРОВ: На основании закона «О связи», там все эти вещи прописаны. Опять же, это все делается абсолютно открыто. Третья вещь. Что по факту нового? 12 часов трафика, которые должен держать у себя на серверах оператор. Записывать и сохранять.
БАБАЯН: А сейчас они вообще хранят хоть какое-то количество часов?
ГАТТАРОВ: Нет.
БАБАЯН: Нет. Вообще никак?
ГАТТАРОВ: Сейчас этого в требованиях нет.
БАБАЯН: Ладно, хорошо.
ГАТТАРОВ: Что касается доступа: доступ к этой информации, как сейчас, так и потом будет в рамках оперативно-розыскной деятельности, по решению суда. Все.
БАБАЯН: Вы уверены в этом? Потому что, насколько я понимаю, сейчас как раз вот именно это и вызывает у очень многих экспертов непонимание. Они говорят, что вот именно сейчас по этому приказу Федеральная служба безопасности может, собственно, потребовать эту информацию у провайдеров без какого-либо решения суда. Вот в чем дело.
ГАТТАРОВ: Вот, еще раз.
БАБАЯН: Да.
ГАТТАРОВ: У нее будет доступ.
БАБАЯН: Да.
ГАТТАРОВ: Но прежде чем… Грубо говоря, клиент, скорее всего, настроен так, что ты, прежде чем запросить информацию, должен в поля, которые не дадут тебе получить доступ, вбить решение суда.
БАБАЯН: Такой своеобразный пароль получается.
ГАТТАРОВ: Конечно. На основании этого будет открыт доступ. И тот или иной сотрудник спецслужб получит информацию о возможном преступнике или подозреваемом в преступлении.
БАБАЯН: Давайте поподробнее о том, зачем, в принципе, контрразведчикам это нужно.
ГАТТАРОВ: Контрразведчикам зачем это нужно?
БАБАЯН: Да. Вот зачем ФСБ нужна вся эта информация, чтобы вводить какие-то пароли в виде решения суда и так далее. Для чего? Цель?
ПЕРЕСЕДОВ: Мне уже можно вмешаться?
БАБАЯН: Сейчас, Илья, вмешаетесь.
ГАТТАРОВ: Все очень просто. Интернет – это большое благо. Мы много что можем в нем делать. Это и образование, и заниматься бизнесом, и развлекаться сколько угодно.
БАБАЯН: Зона свободного общения.
ГАТТАРОВ: Да. Зона свободного общения. Но у него есть темная сторона.
БАБАЯН: Есть.
ГАТТАРОВ: И темная сторона – это возможность общения не только законопослушным людям, порядочным людям, какие мы здесь все собрались и наши слушатели, но и тем людям, которые замышляют какие-то преступления. Или совершают эти преступления. Они оставляют там следы. Так или иначе, они используют Интернет для того чтобы совершить преступление.
Соответственно, должна быть возможность у спецслужб иметь доступ к тем или иным данным для раскрытия этих преступлений и противодействия этим преступлениям.
БАБАЯН: Хорошо.
ГАТТАРОВ: На уровне планирования.
БАБАЯН: Хорошо. Илья, и все-таки смотрите: многие эксперты говорят о том, что на самом деле по вот той инициативе, которую мы сейчас обсуждаем, в приказе, который будет выпушен Министерством связи, говорится о том, что как раз-таки Федеральная служба безопасности будет иметь возможность получать все необходимые для нее данные, всю необходимую информацию, без какого-либо решения суда. И в этом люди видят нарушение российской Конституции, сразу нескольких статей. Так ли это на самом деле?
ПЕРЕСЕДОВ: Ну, смотрите, Роман, существует несколько тем, в которых все себя считают специалистами, экспертами: футбол, политика и, к большому сожалению, за последние годы одной из таких тем стал Интернет. Поэтому, когда я теперь слышу: «Эксперты считают про Интернет то-то», – мне действительно становится страшно.
Потому что (притом, что нам очень часто с Русланом приходится сталкиваться в публичном пространстве по разные стороны баррикад) вот это как раз сегодня тот редкий случай, когда я…
ГАТТАРОВ: Не может быть, не говорите. Вы – «за»?
ПЕРЕСЕДОВ: Скажем так, я не готов кричать: «Кошмар, ужас, наших бьют. И страшно. И Кремль распустил свои щупальца».
БАБАЯН: Почему?
ПЕРЕСЕДОВ: Очень просто. Давайте я приведу вам сейчас пример наглядный…
БАБАЯН: Конкретный. Давайте.
ПЕРЕСЕДОВ: …Зачем это может понадобиться. Причем из параллельной отрасли, но мне кажется, он очень выразительный. Вот смотрите.
БАБАЯН: Да. Давайте.
ПЕРЕСЕДОВ: У нас в России, если человек ушел из дома и не вернулся, розыскные мероприятия…
БАБАЯН: Начинаются через трое суток.
ПЕРЕСЕДОВ: Через 72 часа, через трое суток. А камеры видеонаблюдения в метрополитене, по их внутренней разнарядке, хранят видео с камер…
БАБАЯН: Сутки.
ПЕРЕСЕДОВ: Нет. Тоже те же самые 72 часа.
БАБАЯН: 72 часа. Хорошо.
ГАТТАРОВ: В момент, когда…
ПЕРЕСЕДОВ: Да. В момент, когда милиция, полиция начинает человека искать…
БАБАЯН: Начинает поиски, информации уже никакой нет.
ПЕРЕСЕДОВ: Этой информации уже нет, она стерта. Понимаете, да? И, соответственно, если вдруг на территории метрополитена произошла кража, убийство, наглядно, непосредственно преступление – эти данные могут быть использованы. Но найти человека, увидеть, куда он уехал и как бы пропал, совершенно нет никакой возможности.
БАБАЯН: А теперь давайте о контрразведке и Интернете.
ПЕРЕСЕДОВ: Не зацикливайтесь на контрразведке. Это все-таки, насколько я понимаю, инициатива в целом ФСБ. Вот первое, что я могу сказать вполне определенно и четко: эта ситуация совершенно как бы не заслуживает тех опасений по поводу вторжения в гражданскую среду, которые звучали даже в вашем анонсе.
В данном случае государство не нарушает гражданской этики больше, чем оно уже делает. Потому что, как верно сказал Руслан, сегодня та же самая ФСБ, в общем-то, может получить эту информацию, но чаще всего ее не находит просто. Потому что к тому моменту, когда ее пытаются найти для осуществления розыскных мероприятий, ее уже элементарно нет у провайдеров на серверах.
БАБАЯН: Все, я понял. Теперь я предлагаю такой вариант, Илья. Пускай провайдеры держат эту информацию определенное число часов, но при этом пускай ФСБ не имеет возможности получить эту информацию. Без решения суда.
ПЕРЕСЕДОВ: Роман, на самом деле…
БАБАЯН: В случае необходимости, совершено ли какое-то преступление или ведутся какие-то оперативно-розыскные мероприятия.
ПЕРЕСЕДОВ: Поскольку я себя все-таки ощущаю как бы полноценным экспертом в вопросах Интернета, я могу сказать, что впервые об опасениях, что ФСБ будет получать эти данные без постановления суда, я услышал в этой студии. Вот нигде, ни в каких коридорах, кабинетах…
БАБАЯН: Хорошо, да-да-да.
ПЕРЕСЕДОВ: Другое дело, самое главное, что на самом деле проблемы это не снимает, потому что люди неравнодушные, но компетентные, говорят о чем? Есть прекрасный, ну, неважно – крутой бизнесмен, олигарх, политик. И есть какой-нибудь заштатный суд, не знаю, в каком-нибудь глухом сибирском городишке. И заштатный суд в глухом сибирском городишке подписывает местному чиновнику бумагу о том, что надо получить данные с личных почтовых ящиков и прочее вот этого олигарха. И поскольку данные трафика или его передвижения в Сети… А вы же понимаете, что в современном мире даже поисковые запросы имеют значение.
БАБАЯН: Конечно. В зависимости от того, что человек ищет, можно понять даже…
ГАТТАРОВ: Даже для смертного приговора.
БАБАЯН: …В каком направлении идти, да, его искать.
ПЕРЕСЕДОВ: Соответственно, будут нарушены, собственно говоря, права этого гражданина. Но здесь я хочу сказать, что мы и так, по большому счету, живем в этой ситуации. Она нисколько не обостряется в данном случае, во-первых. И во-вторых, в общем-то, люди, для кого это принципиально важно, они все-таки обладают возможностями свою информацию защитить. Поэтому здесь все-таки…
Просто, когда началась волна народного гнева подниматься вокруг этой истории, говорили, что якобы ФСБ вторгается в наши отношения в Интернете. Так вот, объективно, в данном случае, ФСБ не стремится изменить отношение общения людей в Интернете. Оно стремится использовать возможности, которые сегодня предоставляет современный технический мир, для решения своих оперативных задач и решения преступлений, раскрытия преступлений в реальном мире.
БАБАЯН: Отлично, но вот смотрите какая история, вы говорите, что первый раз услышали о том, что ФСБ пытается что-то там, получить доступ к какой-то информации, в этой студии.
ПЕРЕСЕДОВ: Минуя решение суда.
БАБАЯН: Минуя решение суда, да. Вот теперь смотрите – российская Конституция, статья 23, 24, 45. Эти статьи гарантируют право гражданина на неприкосновенность частной жизни – раз. В них сказано, что каждый имеет право на тайну переписки, телефонных переговоров, почтово-телеграфных и иных сообщений, а ограничение этого права допускается только на основании судебного решения. При этом сбор, хранение, использование и распространение информации о частной жизни лица без его согласия не допускается.
Но я считаю, собственно, вот этот документ, который был в разработке у ФСБ и который ушел в Министерство связи – там упор делается именно на то, что не нужно ждать никаких решений суда. Вот в чем дело, друзья. Руслан.
ГАТТАРОВ: Нет-нет-нет. Роман, первое, я не вижу, вот еще раз… Если бы в этом приказе было бы нарушение Конституции, я лично не готов был бы его отстаивать, и мало того, я как член Совета Федерации обратился бы в Минкомсвязи к министру за разъяснениями: почему это делается? Это первое.
Второе, что касается того, что вы сказали. Всего лишь трафик – это большой объем информации. Пока он не распакован, пока вот это лежит, какими-то файлами навалено, пока мы не залезли и посмотрели почту, не взяли конкретные cookie, не взяли конкретные адреса почты – это не является персональными данными, это не является вторжением в личную жизнь. Наше отличие того, что мы делаем в России, от того, что делают, например, американцы…
БАБАЯН: То же самое получается.
ГАТТАРОВ: Нет-нет.
БАБАЯН: Ну как нет?
ГАТТАРОВ: Нет, Роман.
БАБАЯН: Они отслеживают все, записывают, фиксируют.
ГАТТАРОВ: Роман, принципиальная позиция. Они ставят сервер, они, не оператор, они ставят, вернее, фильтр на поток, и распаковывают все. Здесь мы говорим о том, что оператор накапливает 12 часов и держит, и только точечно, по решению суда, только в части людей, которые подозреваются в совершении преступления, единичными случаями забирается это и уже потом распаковывается. Вот в чем разница принципиальная.
Представьте, здесь миллионы писем, миллионы сообщений распаковываются и смотрятся на предмет того, как: не по бомбам ли вы пишете? Не про Обаму ли вы пишете? Не плохо ли вы относитесь к Соединенным Штатам? А у нас по-другому все, у нас принципиально другой подход. Изначально просто вот этот объем информации критический – 12 часов – насколько я понимаю, он для того, чтобы успеть, когда ты получил решение суда, уже просмотреть то, что делал тот человек, который подозревается в преступлении.
ПЕРЕСЕДОВ: Я могу?
БАБАЯН: Сейчас, друзья. Илья, продолжим после рекламы. Мы сейчас уйдем на несколько минут, вернемся в эту студию и продолжим наш разговор. И у нас уже, кстати, есть звонки наших слушателей.
БАБАЯН: Еще раз добрый вечер, это радио «Финам FM», частота 99,6, программа «Искусство возможного». В студии Роман Бабаян.
И сегодня мы с нашими гостями (я их сейчас снова представлю: это Руслан Гаттаров, член Совета Федерации России, и Илья Переседов, исполнительный директор фонда «Разумный интернет») говорим сегодня об инициативе Федеральной службы безопасности, которая хочет максимально контролировать информацию в Интернете. Спецслужбы согласовали уже проект приказа Минкомсвязи, в соответствии с которым к 1 июля 2014 года все Интернет-провайдеры обязаны будут установить на свои сети оборудование для записи и хранения Интернет-трафика на срок не менее 12 часов.
Также у нас идет SMS-голосование.
И мы продолжаем, Илья, пожалуйста, теперь слушаем вас.
ПЕРЕСЕДОВ: Извините, я не могу не прокомментировать. Я не устаю говорить о том, что вот эти вопросы, которые наши СМИ формулируют, они вот просто идут по формуле, озвученной Фаиной Раневской в фильме «Подкидыш», когда она спрашивала: «Деточка, что ты хочешь? Чтобы тебе оторвали голову или поехать на дачу?» Значит, смотрите, я хочу перевести на человеческий язык то, что пытался…
БАБАЯН: Во всем всегда виноваты журналисты, это мы все голову отрываем.
ПЕРЕСЕДОВ: Перевести на человеческий язык, что пытался Руслан донести, потому что он абсолютно справедливые вещи говорит, сравнивая эту ситуацию с американской. Это не американская ситуация.
В советское время был анекдот: «Приходит человек с работы, включает первый канал – выступает Брежнев, включает второй канал – выступает Брежнев, включает третий канал – выступает Брежнев. Включает четвертый, а там сидит полковник ФСБ, грозит ему пальцем, говорит: «Смотри, дощелкаешься».
Так вот, в данном случае, что открыл Сноуден? Сноуден открыл, что американские спецслужбы имеют непосредственный доступ к любой информации в реальном времени, находящейся на…
БАБАЯН: Точно так же, как и ФСБ, об этом Руслан тоже сказал…
ПЕРЕСЕДОВ: Нет…
БАБАЯН: …Имеет право, имеет доступ.
ПЕРЕСЕДОВ: Можно я договорю?
БАБАЯН: Да, договаривайте.
ПЕРЕСЕДОВ: В реальном времени к некоторым сервисам. Правда, надо оговориться – к некоторым сервисам, но ко многим.
БАБАЯН: Такие хорошие сервисы, что до сих пор вот выясняют – прослушивали Ангелу Меркель или нет?
ПЕРЕСЕДОВ: Да. Что касается данной инициативы ФСБ? Речь не идет о доступе в режиме онлайн, речь не идет о том, чтобы выявлять через Сеть потенциальных преступников. Речь идет о том, если есть данные о человеке…
БАБАЯН: Как это? Кого будем считать потенциальным преступником? Объясните мне.
ПЕРЕСЕДОВ: Если есть о человеке оперативно-розыскные данные, которые позволяют получить у суда разрешение на то, чтобы проводить против него розыскные мероприятия (например, обыск, например, вторжение в его информационное личное пространство), только тогда это происходит. Мне эта ситуация, кстати, не нравится, но совершенно по другой причине.
БАБАЯН: Почему?
ПЕРЕСЕДОВ: Я повторяю. Гражданские права это не нарушает в большей степени, нежели сегодня, понимаете? Я не являюсь, в отличие от Руслана, например, экспертом в вопросах конституционного права, я не могу судить.
БАБАЯН: Вы хотите сказать, что наши права уже так нарушили, что это просто мелочь.
ПЕРЕСЕДОВ: Понимаете, есть мнение, есть мнение некоторых экспертов, что закон о пропаганде гомосексуализма нарушает права геев, например, и они утверждают, ссылаясь на похожие постановления Конституции. Я не являюсь экспертом в вопросах конституционного права. Я могу сказать, что никак принципиально вот ситуацию с гражданскими правами это не меняет.
А что это меняет? Это меняет ситуацию с работой Интернета в России. Это имеет негативные экономические последствия, а не этические. Какого рода? Первое – вот то оборудование, о котором идет речь, которое может этот трафик…
БАБАЯН: Это отдельный вопрос.
ПЕРЕСЕДОВ: Так вот я предлагаю к нему перейти.
БАБАЯН: Сколько стоит это оборудование?
ПЕРЕСЕДОВ: Его как бы покупка, обслуживание стоят очень и очень дорого. Поэтому первое, что сделают провайдеры – они будут зашивать стоимость этого оборудования и его обслуживания в стоимость Интернета, поэтому Интернет может в России реально подорожать – раз. Два – это позволит крупным провайдерам демпинговать цены и задушить мелких провайдеров.
БАБАЯН: Мелкие просто не выдержат.
ПЕРЕСЕДОВ: Да. А у нас в России, в регионах особенно, на самом деле мелкие провайдеры вполне успешно конкурируют с крупными игроками отрасли.
ГАТТАРОВ: За счет качества, мобильности.
ПЕРЕСЕДОВ: Поэтому это будет приводить к укрупнению рынка провайдерских услуг, а мы понимаем, чем… Тут может сыграть традиционная логика. Сначала крупные игроки понизят цены, задушат всю мелюзгу, а потом начнут повышать цены. Ну, опять-таки, я не буду говорить «так, как они договорятся», потому что это будет намек на картельный сговор.
БАБАЯН: Я понимаю, но они будут вынуждены, так или иначе, увеличить стоимость, потому что нужно будет каким-то образом компенсировать те затраты, которые они понесут.
ПЕРЕСЕДОВ: И здесь, кстати, к большому сожалению, реальность такова, что ФСБ, вот в рамках их деятельности, проще работать с небольшим числом крупных провайдеров, у которых будет стоять точно хорошее оборудование, работать точно компетентный персонал, который будет оперативно отвечать на их запросы, чем с сотней более мелких. Поэтому ситуацию с Интернетом России это может изменить – раз. А два – на самом деле у нас на подходе уже концепция СОРМ-3 так называемая.
БАБАЯН: СОРМ – это? Давайте расшифровывать сразу.
ПЕРЕСЕДОВ: Следственные оперативно-розыскные мероприятия, правильно?
БАБАЯН: Совершенно верно.
ПЕРЕСЕДОВ: И как бы концепция СОРМ-3 предполагает уже установку чего-то подобного уже на наши с вами частные устройства. В данном случае Большой брат, он пока не пришел, но в принципе, он как бы может…
БАБАЯН: И когда это планируется?
ПЕРЕСЕДОВ: Это пока еще не озвучивается.
БАБАЯН: На наши устройства – это имеется в виду на телефоны и на все остальное? Потрясающая перспектива.
ГАТТАРОВ: Сейчас напугаем всех совсем.
БАБАЯН: Сейчас, Руслан. У нас есть звонок, давайте послушаем слушателя.
Сергей, добрый вечер, мы вас слушаем.
СЛУШАТЕЛЬ: Добрый вечер, уважаемая радиостанция.
БАБАЯН: Здравствуйте.
СЛУШАТЕЛЬ: Короткий комментарий.
БАБАЯН: Да, пожалуйста.
СЛУШАТЕЛЬ: Это прямое нарушение, все то, что сейчас происходит, это прямое нарушение конституционных прав.
БАБАЯН: Вот так.
СЛУШАТЕЛЬ: По одной простой причине – судопроизводство в Российской Федерации, к моему величайшему сожалению, в течение 12 часов не сработает, не выдаст разрешение Федеральной службе безопасности или полиции на выжимку и расшифровку данных.
БАБАЯН: Даже в том случае, если это будет крайне необходимо для того, чтобы, допустим, найти террориста какого-то? Или человека, который замышляет какой-то террористический акт? Вот вы уверены в этом?
СЛУШАТЕЛЬ: Ну, вот вы сами озвучили ту ситуацию, когда под подобным предлогом можно будет взять любой объем данных на любого человека, у любого провайдера и, соответственно, применить к нему какие-то определенные санкции, будь он виновен или невиновен.
Вопрос в другом. Можно ли потом будет доказать свою правоту и, соответственно, оспорить это решение суда. Но это уже совсем другая история. В любом случае это инструмент нашей государственной полиции для того, чтобы оказывать давление.
БАБАЯН: По оказанию давления на любого из нас в случае необходимости.
СЛУШАТЕЛЬ: Абсолютно.
БАБАЯН: Все понятно. Спасибо, Сергей. Вот, пожалуйста, друзья, вот вам мнение.
ГАТТАРОВ: Что касается…
БАБАЯН: Да, Руслан.
ГАТТАРОВ: Что касается… Ну вот у нас, к сожалению, если уж нарушается, то сразу грубо и везде. Еще раз повторюсь, что все делается, это все, в рамках закона «Об оперативно-розыскной деятельности», и если оперативник… Сколько времени потребуется руководителю Следственного управления соответствующего региона для того чтобы судья поставил, убедить судью? Они же собирают…
Они начинают подозревать человека, для этого нужны основания. Как только они основания эти положили на бумагу, и четко это ложится в основание закона, после этого они приходят к судье и говорят: «Нам нужно». Судья либо соглашается, либо не соглашается, это первый вариант: сколько времени надо, чтобы он поставил подпись, после того, как он согласился.
БАБАЯН: Ему нужно очень мало времени. Но, как показывает практика, Руслан, к примеру, взрыв какой-то, не дай бог, или убийство – пытаются по телефонному звонку определить, куда звонил этот человек, знают вот эти коды и так далее. Но суд этот, суд как раз может затянуть до безобразия, и потом ты в жизни не найдешь этого человека.
ГАТТАРОВ: Роман, есть еще один момент. Это можно будет сделать решением этого следователя, но в течение суток после этого он должен поставить прокурора и судью в известность о том, что они начали такую работу.
БАБАЯН: Руслан, у меня такой вопрос: скажите мне, у наших спецслужб, правоохранительных органов сегодня есть такая возможность уже? Или ее нет, и она появится только после того, как появится этот приказ Министерства связи?
ГАТТАРОВ: Есть.
БАБАЯН: Есть. Тогда зачем нужен этот приказ?
ГАТТАРОВ: Этот приказ убирает некие шероховатости, которые были в предыдущем. Он делает более четкий алгоритм действий – раз.
БАБАЯН: Более четкий.
ГАТТАРОВ: Четко прописывает те вещи, которые должны собираться – два. Ну и самое важное, мы с вами вначале говорили – это тот блок собирания Интернет-трафика, про 12 часов. И вот здесь я хотел бы прокомментировать то, что сказал Илья. Действительно, вот мы завтра в Совете Федерации, раз это вызвало большой резонанс…
БАБАЯН: Конечно. Это только начало, поверьте.
ГАТТАРОВ: Ну, начало, не начало – это вызвало большой резонанс. Завтра мы в Совете Федерации в рамках комиссии по развитию информационного общества, которую я возглавляю, собираем представителей операторов, представителей ФСБ, ФСТЭК. В закрытом режиме операторы попросили. Мы сядем и пообщаемся ровно про вопросы Конституции, если у них есть вопросы.
Но, насколько я понимаю, их нет. Я разговаривал очень со многими. Вопросы финансирования, того, чтобы это государство профинансировало – они есть у операторов, и мы будем разговаривать в первую очередь с Минкомсвязи, сколько это стоит и будут ли на это тратиться бюджетные деньги. И я считаю, что на безопасность должны тратиться государственные деньги. В адекватном формате, но они должны тратиться. Почему это должны делать операторы?
БАБАЯН: Ну, у нас немножечко все происходит по-другому. Сейчас я вначале хочу для наших слушателей более подробно объяснить, какая именно информация о пользователях Интернета будет передаваться провайдерами спецслужбам в случае необходимости. Значит, слушайте все внимательно.
Это, в частности, телефонный номер, IP-адрес, имя учетной записи пользователя, адреса электронной почты в сервисах mail.ru, yandex.ru, rambler.ru, gmail.com, yahoo.com и другие. Уникальный идентификационный номер пользователя Интернет-чата «ICQ» («аська»), международный идентификатор мобильного оборудования (это вот эти коды, которые на каждом мобильном телефоне), идентификаторы вызываемого и вызывающего абонентов Интернет-телефонии. В проекте приказа также говорится, что провайдеры должны передавать в спецслужбы информацию о местоположении абонентских терминалов пользователей сервисов Интернет-телефонии «Google» и «Skype».
Вы понимаете – ну это все. Руслан, а вам к завтрашним слушаниям в Совете Федерации, смотрите: «Эксперты заявляют, помимо Конституции (о которой мы уже говорили, что этот приказ нарушает Конституцию), он, оказывается, нарушает и законы более низкого уровня. В частности, Уголовный кодекс, Уголовно-процессуальный кодекс, закон «О защите персональных данных».
Илья, что скажете?
ПЕРЕСЕДОВ: Я скажу, что…
БАБАЯН: У нас звонок. Сейчас вы отвечаете, а потом мы выведем слушателя нашего.
ПЕРЕСЕДОВ: Хорошо. Значит, смотрите, еще раз повторюсь, я не готов комментировать сейчас вопросы юридические. Потому что вы назвали экспертов, которые считают, что нарушения есть, а другие эксперты, не менее подкованные юридически, говорят, что этих нарушений нет.
Что касается интервала в 12 часов. На самом деле для меня то, что интервал обозначается 12 часами, говорит о том, что в первую очередь будут запрашивать данные не подозреваемых (потому что вы верно сказали), а жертв.
БАБАЯН: Жертв, скорее всего.
ПЕРЕСЕДОВ: Понимаете?
БАБАЯН: Да, я понимаю.
ПЕРЕСЕДОВ: Потому что если вы смотрите сегодня американский фильм – нашли труп при закрытых дверях, тут же следователь говорит: «Запросите у судьи». И полезли к нему в компьютер.
БАБАЯН: Совершенно верно.
ПЕРЕСЕДОВ: Поэтому в данном случае меня лично это не пугает. Давайте послушаем.
БАБАЯН: Хорошо. Да, теперь у нас слушатели.
Сергей, добрый вечер.
СЛУШАТЕЛЬ: Вечер добрый.
БАБАЯН: Здравствуйте. Слушаем вас.
СЛУШАТЕЛЬ: У меня ситуация как раз складывается с нашей судебной системой. Меня обвинили по статье 167, причинение… Чужого имущества в своей собственной квартире. И мне, за то, что я (муниципальная квартира тем более) якобы разбил унитаз, мне вешают статью. И это наша юридическая система.
А теперь смотрите: если открывают все данные… Я не признал себя виновным, я шел по конституционной статье 51-й: докажите, что я это сделал. Доказательств нет, но я уже есть. Я вам могу, товарищи из Совета Федерации, прислать свое решение суда. Пожалуйста, вы посмотрите, что на любого человека составляется любое дело и доказывается, понимаете? Абсурд полный. Смеются все юристы, к которым я обращался, они все смеются. А это решение суда.
БАБАЯН: Понятно.
СЛУШАТЕЛЬ: Получается, что любого человека, которому позвонил и, тем более, нарушил его конституционные права… Частная жизнь, 26-й статья Конституции.
БАБАЯН: Все понятно, мысль ясна. В принципе, вы не верите нашим судам, и вы понимаете, что в случае, если будут еще дополнительные полномочия у наших спецслужб или правоохранительных органов – пострадают, в первую очередь, люди. Потому что из любого можно будет сделать козла отпущения, обвинить во всех смертных грехах.
СЛУШАТЕЛЬ: Безусловно, абсолютно.
БАБАЯН: Да, Илья, пожалуйста.
ПЕРЕСЕДОВ: В принципе, я могу сказать, что такие подозрения мне понятны. Но мы должны в свою очередь тогда разделять, что одна ситуация, когда мы обсуждаем – должно или нет быть у полиции оружие. А второе мы обсуждаем – какая у нас полиция и как она это оружие применяет.
Так вот, в данном случае, я повторяю, история с этой инициативой ничего принципиально не меняет, во-первых. И, во-вторых, если следовать букве закона, то действительно может помочь обеспечить нашу безопасность. И ничего принципиально нового для мира Интернета, для международного права…
БАБАЯН: Не будет, да?
ПЕРЕСЕДОВ: …Не происходит. Первое. Второе: если вы меня спросите: «А не боитесь ли вы злоупотребления этой историей?» Да, боюсь. «А не может ли быть такого, что…»
БАБАЯН: Так-так-так.
ПЕРЕСЕДОВ: Да, может. Я до сих пор напуган историей с майором Евсюковым, который зашел в универмаг…
БАБАЯН: Я понимаю.
ПЕРЕСЕДОВ: …И расстрелял людей. Но это выводит данный разговор из плоскости сугубо юрисдикции и отношений внутри Интернета уже в какую-то гражданско-политическую систему.
БАБАЯН: Илья, а как вы думаете, почему мы все, в принципе, с настороженностью относимся все время к каким-либо действиям государства, связанным с Интернетом? Вот что бы ни предлагалось, мы все время…
ПЕРЕСЕДОВ: Знаете, если я заявил о том, что я здесь сегодня играю роль…
БАБАЯН: …Что-то такое предполагаем.
ПЕРЕСЕДОВ: …Именно эксперта по вопросам Интернета, то вопрос, почему у нас население боится полиции и власти, скорее правильнее переадресовать сенатору Гаттарову.
БАБАЯН: Давайте к сенатору Гаттарову.
ПЕРЕСЕДОВ: Потому что это его сфера ответственности.
БАБАЯН: Руслан, как думаете вы?
ГАТТАРОВ: Что касается (чуть-чуть назад отступим)… Всегда есть вопрос: кто контролирует того, кто… Кто следит за тем, кто следит за нами?
БАБАЯН: Кто тот высший разум, который будет принимать, наконец, единственно верное решение.
ГАТТАРОВ: Вот здесь, конечно, очень важны (для того, чтобы система была более эффективна в этом смысле, более прозрачна) очень четкие регламенты: как, что и почему должен получить тот или иной оперативный сотрудник, как он это будет использовать. Очень важно, чтобы не было никаких злоупотреблений.
Ну, хорошо, давайте… Мы можем же до абсурда дойти. Здесь правильно про оружие говорится: давайте заберем у спецслужб возможность электронно проверять отпечатки и снова перейдем на карточки. Раскрываемость преступлений повышается в несколько раз, когда мы объединили все базы данных по всей стране, раскрываемость сильно увеличилась, это дает реальный эффект. Что касается того, что сказал нам слушатель…
БАБАЯН: О работе нашей судебной системы.
ГАТТАРОВ: Да. Я тоже считаю, что с какими-то решениями суда я не согласен. Но, к сожалению, я здесь не могу ее комментировать, потому что это отдельная ветвь власти и было бы некорректно. Что касается вопроса о том, что… Вопрос у нас о чем был, Роман?
ПЕРЕСЕДОВ: Почему население не доверяет власти.
БАБАЯН: Почему, как только государство пытается наводить ли порядок в Интернете или вводить какие-то новые правила игры, все время люди с недоверием относятся к этому, к этим инициативам.
ГАТТАРОВ: Все ведь от чего происходит? Вот долго и у нас позиция власти была такая, и я одно время с этой позицией был согласен, что Интернет не нужно регулировать. И на этой поляне выросли большие корпорации: «Яндекс», «Google», все остальные.
БАБАЯН: Да-да-да.
ГАТТАРОВ: Когда поле нерегулируемо, то тогда и не нужно… Тогда большие корпорации – это и есть государство, они заменяют государство. Когда государство приходит на поляну регулирования Интернета, оно начинает в первую очередь вмешиваться в работу этих крупных корпораций.
БАБАЯН: А это вызывает противодействие, естественно.
ГАТТАРОВ: Конечно, оно вызывает противодействие, и они являются хедлайнерами всего протеста.
БАБАЯН: Во всем виноваты они. Ладно, сейчас мы прервемся, уйдем на рекламу, вернемся в эту студию через несколько минут и продолжим. У нас звонки.
БАБАЯН: Еще раз добрый вечер. Это радио «Финам FM», частота 99,6, программа «Искусство возможного». В студии Роман Бабаян. И мы обсуждаем с нашими гостями Русланом Гаттаровым, членом Совета Федерации России, и Ильей Переседовым, исполнительным директором фонда «Разумный Интернет», инициативу Федеральной службы безопасности, которая хочет максимально контролировать информацию в Интернете.
Спецслужбы для этого согласовали проект приказа Минкомсвязи, в соответствии с которым с 1 июля 2014 года все Интернет-провайдеры обязаны будут установить на свои сети оборудование для записи и хранения Интернет-трафика на срок не менее 12 часов.
У нас идет SMS-голосование. Мы продолжаем, у нас звонки наших слушателей. Михаил, добрый вечер, мы вас слушаем.
СЛУШАТЕЛЬ: Добрый вечер, господа.
БАБАЯН: Здравствуйте.
СЛУШАТЕЛЬ: Честно говоря, сейчас, две минуты назад просмотрел весь проект закона и в порядке предоставления доступа не нашел ни единой строчки о том, что это будет по решению суда. Нет ни слова.
БАБАЯН: Так вот я же об этом и говорю.
СЛУШАТЕЛЬ: Вот я смотрю в документ, открытый на экране. Это раз.
БАБАЯН: Может быть, мы вот просто как-то неправильно читаем текст этого приказа.
СЛУШАТЕЛЬ: Может быть, я не вижу надписи между строк, что это подразумевает. Но вы прекрасно понимаете, что как подразумевается одно, так не подразумевается другое. Но это бог бы с ним.
Я хочу сказать другое, сам работаю в телекоме и достаточно давно. И господам экспертам могу напомнить, что по СОРМ-1 оператор хранит в течение трех лет IP-адреса, телефонные номера и предоставляет их по запросу. Зачем мы это сейчас делаем еще раз?
БАБАЯН: Илья с вами согласен, он, я думаю, сейчас ответит. Тогда мы вообще ничего не понимаем.
СЛУШАТЕЛЬ: Три года мы это уже храним.
ПЕРЕСЕДОВ: Нет…
БАБАЯН: А, слушаем-слушаем.
СЛУШАТЕЛЬ: Дальше: по поводу почтовых адресов и так далее. У нас практически все более-менее приличные сервисы давно предоставляют секьюрные каналы, это сервис двусторонний, односторонний и так далее. Получить адреса из этого канала провайдер физически не сможет. Он видит точку и сервер, что прошло в этом канале, он не знает, к сожалению. И эта информация полезной вряд ли будет для интересующихся лиц.
То же самое касается IP-телефонии. Провайдер IP-телефонии и провайдер Интернета – далеко не одна и та же организация. И что-либо…
БАБАЯН: Да-да-да.
СЛУШАТЕЛЬ: Опять же: провайдеров IP-телефонии данный проект не покрывает никоим боком. Опять же посмотрел внимательно. Поэтому провайдер Интернета может сказать: «Да, был телефонный звонок, с IP-адреса 1 вот тому телефонному провайдеру». Все, больше ничего не будет.
БАБАЯН: Михаил, спасибо вам за ваше очень авторитетное и, можно сказать, экспертное мнение. Сейчас, друзья, давайте, Илья, вы ответите Михаилу, но давайте еще выведем один звонок нашего слушателя.
Максим, добрый вечер, мы вас слушаем. Алло, Максим, нас слышно? Максима не слышно, у нас есть еще звонок. Алексей, добрый вечер.
СЛУШАТЕЛЬ: Да, добрый вечер.
БАБАЯН: Здравствуйте.
СЛУШАТЕЛЬ: Вы знаете, я не хотел бы ни технические, ни юридические стороны вопроса озвучивать. Дело, наверное, даже не в этом. Такой закон, я думаю, что общество бы одобрило в правовом государстве.
Мое такое абсолютное убеждение, что мы живем далеко не в правовом государстве. Его можно скорее назвать бандитским. Поскольку наши правоохранительные органы, все силовые структуры занимаются только тем, что крышуют бизнес, делят его. Бизнес сейчас находится полностью весь под силовыми структурами. Там отжимаются миллиарды денег. И мы этим людям сейчас доверим персональные данные всех бизнесменов. Вы понимаете, о чем идет речь? Этого нельзя просто делать. Спасибо.
БАБАЯН: Все понятно, Алексей. Илья, пожалуйста, давайте попробуем ответить нашим слушателям. Руслан, сейчас вы тоже скажете свое мнение.
ПЕРЕСЕДОВ: Касательно вопроса юридического. Насколько я знаю, насколько я себе представляю, данный проект, который мы имеем, во-первых, проект еще предварительный, который дорабатывается. Он дополняет систему и ситуацию, которая есть уже. И в рамках существующей практики – да, подобный доступ получается по решению суда опять-таки. Но здесь все-таки юридические вопросы я бы переадресовал Руслану Гаттарову.
БАБАЯН: Руслан?
ПЕРЕСЕДОВ: Секундочку. Что касается технических вопросов. Да, наш слушатель сказал абсолютно правильно.
БАБАЯН: Слушатель – профессионал. Как и все мы здесь.
ПЕРЕСЕДОВ: Он сказал абсолютно правильно, действительно, в общем-то, повторив мои слова, что действительно, с одной стороны, ФСБ уже сегодня имеет доступ к ряду подобного рода данных, единственное, не всегда их находит. Первое. Второе: список доступа в данном случае, несомненно, расширяется. И здесь уже ФСБ виднее, что они хотят из этого получить. Насколько эффективно это будет – большой вопрос. Конечно, это будет эффективно.
Но повторюсь (извини, я думаю, это одна из последних моих реплик), не соглашусь с Русланом. Но вот стопроцентно это не будет реализовано на деньги государства. Это стоит достаточно дорого. Не только покупка, но и обслуживание. Поэтому стопроцентно это, так или иначе, переложат на плечи провайдеров и провайдерского бизнеса.
БАБАЯН: Вот Руслан…
ПЕРЕСЕДОВ: А это, секундочку, может ухудшить, это реально может сделать Интернет дороже, и он будет просто менее доступным.
БАБАЯН: Я понял.
ПЕРЕСЕДОВ: Просто меньше людей могут позволить себе Интернет.
БАБАЯН: Я понял. Руслан, смотрите (сейчас, секунду): безграничное расширение возможностей спецслужб обязательно приведет к нарушению прав не только простых граждан, но и спецсубъектов. Вот эксперты даже некоторые считают, что если у нас специальные службы получат такие дополнительные полномочия, то они, в принципе, могут даже уже и руководителей государства прослушивать, отслеживать. Слушайте, понимаете, о чем идет речь?
ГАТТАРОВ: Да, конечно.
БАБАЯН: Катастрофа. Теперь, что касается экономики, о которой говорил Илья. Смотрите, какая история. Представители компании «Вымпелком» в своем письме, которое они уже отправили в Министерство связи, заявляют, что вот это самое оборудование, которое должно быть установлено, оно очень дорогое.
Они называют это оборудование так (я не очень в этом разбираюсь, Илья, вам это более понятно): оборудование с высокоскоростными интерфейсами и пропускной способностью 1 гигабит и выше. Я пытался понять, сколько может стоить это оборудование, цифру не увидел, но увидел следующее: насколько я знаю, в Соединенных Штатах именно государство компенсирует всем технологическим компаниям расходы по организации так называемой прослушки. Государство.
ГАТТАРОВ: Конечно.
БАБАЯН: А у нас по закону за установку и эксплуатацию оборудования СОРМ, вот этой системы оперативно-розыскных мероприятий, также вроде бы как должно платить государство, но у нас все время за это платят операторы, вся тяжесть расходов ложится на них.
ПЕРЕСЕДОВ: Потому что бюджет США и России несопоставим.
БАБАЯН: Именно поэтому, как говорит Илья, потом они эти свои расходы пытаются компенсировать за счет нас, продавая нам Интернет и все остальные продукты.
ГАТТАРОВ: Что касается законодательства, Роман. Начну сначала.
БАБАЯН: Да.
ГАТТАРОВ: В этом приказе не должно быть отсылки о том, что это предоставляется по решению суда. Это есть в других законах, и это очень четко прописано. У нас есть…
БАБАЯН: Руслан, давайте пропишем.
ГАТТАРОВ: Хорошо.
БАБАЯН: От греха, завтра на слушании.
ГАТТАРОВ: Я предложу от слушателей «Финам FM» прописать это. Это есть, у нас есть закон «О связи», есть закон «Об оперативно-розыскной деятельности». Это первое.
Второе, что касается вашего последнего вопроса. Да – так было. Да, действительно, ты узел связи не сдашь, пока не установишь соответствующие технические вещи для безопасности. Но, во-первых, все меняется. И если мы действительно просим слишком много, государство просит слишком много в этой ситуации – давайте, мы готовы разговаривать по цене. Сколько это реально стоит.
БАБАЯН: Государство готово обсуждать этот вопрос?
ГАТТАРОВ: Мы готовы обсуждать этот вопрос. Считаем мы это абсолютно справедливым вопросом. Нужно понять – сколько это стоит?
БАБАЯН: Илья, сколько это стоит?
ПЕРЕСЕДОВ: Стоимость будет формироваться для каждого провайдера в отдельности в зависимости от того, какой трафик он пропускает.
БАБАЯН: Отлично.
ГАТТАРОВ: Нужно понять трафик.
ПЕРЕСЕДОВ: Миллионы и миллионы долларов, конечно.
БАБАЯН: Миллионы и миллионы долларов – как вы думаете, каждый может потянуть такие расходы, или это только крупные акулы?
ПЕРЕСЕДОВ: О чем я и сказал, что это может полностью изменить рынок услуг связи.
БАБАЯН: Совершенно верно.
ГАТТАРОВ: Роман, опять же, если у тебя трафик огромный – это большие деньги. Если у тебя трафик маленький, то это значительно меньшие деньги. Нет, я здесь на самом деле…
БАБАЯН: А оборудование одно и то же.
ГАТТАРОВ: …Не защищаю ту позицию, которую критикует Илья. Я считаю, что мы должны здесь сделать дифференцированный подход, посмотреть, как это все. И завтра в Совете Федерации мы именно этим будем заниматься, после этого будет какой-то комментарий. Я выйду и, как минимум, пообщаюсь с прессой, если она проявит к этому интерес.
БАБАЯН: Да, Илья.
ПЕРЕСЕДОВ: Роман, я все-таки хотел бы по поводу бизнесменов высказаться. Я еще как бы политикой активно занимаюсь. И я помню, что в одной из книг политологов отмечено, что Борис Николаевич Ельцин в свое время учил Михаила Касьянова не иметь одного мобильного телефона, а иметь много дешевых, звонить и выбрасывать, звонить и выбрасывать. Тогда еще, на заре всяких Интернет-дел, Борис Николаевич Ельцин демонстрировал вполне себе нормальную прозорливость и принципы решения проблем, в том числе с тем вторжением в индивидуальное пространство, о котором мы говорим.
Второе, хотел бы сказать достаточно личное. Знаете, совсем недавно у меня пропал без вести достаточно близкий мне человек. И, как выяснилось в результате, он погиб. И я хлебнул полной ложкой всю гамму оперативно-розыскных мероприятий, о которых идет речь.
И в данном случае, к огромному сожалению, мне пришлось воспользоваться своим статусом эксперта, и, подняв все возможные связи, я получил доступ ко всем данным, и пеленгации, и телефонам, на самом деле, в нарушение закона. Но мне это удалось. Потому что по закону мне помочь в этот момент не могли.
Единственное, что я вынес из этой ситуации – это ужас за наших обычных сограждан, которые лишены вот тех исключительных возможностей, которые были у меня.
БАБАЯН: Совершенно верно. Я же говорил, что в случае необходимости невозможно.
ПЕРЕСЕДОВ: Почему я, слушая эту историю и накладывая ее на свое очень личное происшествие…
БАБАЯН: Может быть, поэтому и «за», видите какие-то положительные моменты.
ПЕРЕСЕДОВ: Да, вы прекрасно знаете, как бы у меня есть опыт спокойно сопротивляться и говорить очень жестко. Но в данном случае мне все-таки кажется, что, исходя из той буквы закона, как я ее читаю сейчас, она выступает больше на стороне жертв, нежели полицейских.
БАБАЯН: Может быть, Илья. Может быть, я с вами соглашусь. Просто, насколько я понимаю, у наших правоохранительных органов, в принципе, и сейчас достаточно способов и вариантов для того, чтобы эту информацию, которую вы получили…
ПЕРЕСЕДОВ: Знаете, у нас время программы заканчивается, поэтому…
ГАТТАРОВ: Роман, про спецсубъектов, очень коротко.
БАБАЯН: Руслан, давайте слушателя, пожалуйста.
ГАТТАРОВ: Хорошо, давайте.
БАБАЯН: Дмитрий, мы вас слушаем, добрый вечер.
СЛУШАТЕЛЬ: Алло, добрый вечер.
БАБАЯН: Здравствуйте.
СЛУШАТЕЛЬ: Коллеги, я тоже представляю IT-сообщество. Я тоже профессионал, правда, не в телекоме работаю, а в другой немножко сфере. Я хотел два слова добавить. Мне очень понравилось, как мой коллега сказал про тоннели. Единственное, что следующим развитием будет, возможно, то, что уже органы будут просить сертификаты. А это, по сути, внедрение как бы вовнутрь бизнес-сообщества, вовнутрь конкретного бизнеса.
Потому что, представьте себе, у вас, например, есть хостинг в Германии, и у вас там учетная система, вы общаетесь в ней посредством VPN-соединения, у вас защищенный ключ на руках. А тут придет ФСБ и скажет: «Ну-ка, ключик дайте нам, пожалуйста, а то мы не можем тут расшифровать трафик ваш».
На самом деле, в нашей среде мы обсуждали между собой этот проект закона, вызывает только смех. Потому что, что непонятно – зачем это обнародовать вообще? Зачем это вот так рекламировать, говорить: «Вот сейчас такое-то решение». Потому что на самом деле действительно, как вы правильно говорите, они же наверняка уже к чему хотели иметь доступ, они имеют. А тут получается, что они хотят собирать данные, а данные – это дорого, во-первых, будет очень, потому что, представьте себе, сколько серверов придется поставить, сколько мощностей придется дополнительно…
БАБАЯН: Ну, так это не они же будут оплачивать.
СЛУШАТЕЛЬ: Нет, это мы заплатим. Это понятно.
ПЕРЕСЕДОВ: Здесь как раз коллега говорит о том, что если они будут полностью трафик смотреть – тогда да. Конечно, это очень…
БАБАЯН: Весь целиком.
ГАТТАРОВ: Удержать данные про трафик российский – это тоже, знаете ли, огромная информация, которую сохранить стоит огромные деньги.
СЛУШАТЕЛЬ: А эффект какой от этого? Эффекта не будет. Этот закон напоминает здание, когда сверху пристройку делают, а сверху к ней еще пристройку, а потом сбоку пристройку. Эффекта нет никакого. Это все укладывается в какую-то абсурдную такую…
БАБАЯН: Все, понятно.
ГАТТАРОВ: Вы советуете все-таки на сертификацию переходить ФСБ?
БАБАЯН: Руслан, очень коротко, у нас осталось всего две минуты, друзья.
ГАТТАРОВ: Смотрите, как я ситуацию вижу. Действительно, сегодня через не вполне добросовестных агентов ФСБ, через представителей компаний к этой информации можно получить доступ, в общем-то, по факту, но его можно использовать только в криминальной деятельности. А в легальной розыскной деятельности ее использовать невозможно, потому что нет оснований для этого.
В данном случае, еще раз: в правовом поле ничего страшного не происходит. Но, с другой стороны, если у нас Интернет будет стоить в два, в три раза дороже (а я не исключаю такой возможности), то это изменит ситуацию с рынком. А вот как бы то, что Большой брат выглядывает на нас из послезавтра – это действительно есть, но это будем обсуждать уже по факту.
БАБАЯН: Все, спасибо, друзья. Что я хочу сказать? Я, конечно же, за то, чтобы наши правоохранительные органы, специальные службы по какой-либо информации вычислили тех людей, которые совершают преступления, совершили или собираются совершить эти преступления. Речь, в конце концов, идет о нашей с вами безопасности. Здесь, я думаю, никто не против.
Но мне кажется, что закон сырой. Я тоже насторожился, когда не увидел там словосочетания «по решению суда». Я думаю, что вот такие слушания, которые будут завтра в Совете Федерации, может быть, каким-то образом все-таки это белое пятно закроют. Я думаю, что экспертному сообществу нужно было действовать значительно активнее, если, как говорит Руслан, этот приказ висел очень давно. Нужно было как-то…
ГАТТАРОВ: С февраля.
БАБАЯН: И вдруг мы все резко проснулись только сегодня. Будем надеяться, что этот приказ будет более понятен.
Теперь – самое интересное. Все замерли в ожидании, и сейчас я объявлю результаты нашего SMS-голосования. Ну, как вы думаете, кто победил? Те, которые «за», чтобы наши специальные службы, правоохранительные органы получили доступ, или «против»?
ПЕРЕСЕДОВ: Чтобы все поехали на дачу.
БАБАЯН: Значит, 75%, конечно же, «против», и 25% – «за». Вот такие неожиданные результаты.
ПЕРЕСЕДОВ: Много.
БАБАЯН: Это была программа «Искусство возможного». Встретимся через неделю.
Источник: Финам-FM
