Комментарий Исполнительного директора Фонда Ильи Переседова о поправках к закону об Интернете
Поправки к закону о защите прав детей непосредственным образом касаются Интернета. Грубо говоря, противники внесения этих поправок утверждают, что к 1 сентября власти могут получить инструмент, позволяющий отключать от всемирной сети те сайты, которые им не угодны. И можно сказать, что отчасти эти опасения интернет-активистов справедливы: в России уже принял закон, который во имя защиты детей требует маркировать всю продукцию по возрастному принципу. В настоящей редакции под действие этого закона подпадает и Интернет.
Еще до начала действия закона были предложены поправки, которые вроде бы преследуют целью его улучшение, они-то и вызвали возню интернет-активистов.
Давайте разберемся, почему они опасны, значимы и важны. Тот закон, который вступит в силу с 1 сентября 2012 года, был написан депутатом от партии «Справедливая Россия», главой комитета по делам семьи и детства, госпожой Еленой Мизулиной. Госпожа Мизулина хоть и принадлежит партии «Справдливая Россия», но партийная принадлежность не должна нас смущать. Мизулина – это эльф 246-го уровня, борец за права детей, который ничего не понимает в Интернете и для которой Интернет это такая «чертова машинка», стремящаяся развратить, уничтожить и поломать судьбы.
На самом деле, более года назад по инициативе Министерства Связи была создана организация «Лига безопасного интернета». Лига безопасного интернета в сотворчестве с РАЭК разрабатывали закон об Интернете, который тоже вызывал настороженность, но, по мнению многих экспертов, был гораздо более лоялен к вопросам интернет-деятельности и гораздо более выполняем. К сожалению, в России часто принимаются законы, которые невыполняемы, которые живут какое-то время, а после отмирают.
Огромной неожиданностью стал факт, что в Госдуме на чтения был вынесен, а потом принят именно закон Мизулиной.
Закон, повторюсь, предельно одиозный. И если ничего не менять в этом законе, то с 1 сентября заметная часть ведущих российских сайтов должна быть закрыта. (По запросу в Яндексе появляется то, что нарушает права ребенка – Яндекс должен быть закрыт.) На сайтах должна появиться маркировка, сообщающая о том, к какой возрастной группе они относятся. При чем, эта маркировка должна занимать фиксированный объем интернет-страницы, при том, что сам масштаб интернет-страницы, как правило, плавает, так как зависит от настоек отдельно взятого монитора. То есть, повторяю, в этом законе права Интернета не были никак не учтены. И соответственно, те поправки, которые вызывают у интернет-игроков столько беспокойства, призваны, прежде всего, защитить интересы Интернета в этой ситуации.
То, как представляют сегодня эту ситуацию является скорее политической трактовкой. Беда пришла не сегодня, а тогда, когда был принят закон Мизулиной. Если ничего не менять, если снять эти поправки, то беда все равно не уйдет. Эти поправки не оптимальны, потому что даже пытаясь сгладить отношение к Интернету, они все равно плохо представляют себе специфику его работы. То есть, как я говорил в одном из своих прошлых комментариев: детство Интернета кончилось. Такого Интернета, каким мы его знаем, больше не будет, теперь он будет либо совсем плохим и ограниченным, либо хорошим, но другим. А каким именно другим, можно решить только путем открытого диалога, который не состоится, если одна сторона будет железной пятой будет навязывать свою волю, а другая сторона будет относится к законотворцам, как к врагам, стремясь их всячески отбить и изничтожить.
Интернету пора садиться за стол переговоров с государством, иначе мы можем лишиться Интернета вообще.
Когда я говорю «мы», я имею в виде и публицистов, и экспертов, и представителей общественных организаций. Большинство живет по принципу «моя хата с краю» и ершится в ответ на все государственные инициативы. Эксперты и представители отраслевых организаций пытаются выстраивать свои отношения с государством индивидуальным образом. Это не правильно. Отрасль должна создавать институт самоуправления и должна быть готова к диалогу: объяснять что-то, в чем-то оправдываться, а в чем-то обосновывать невозможность тех или иных шагов и мер.
