Исполнительный директор фонда Илья Переседов рассказал слушателям радио Сити-FM о детском интернете, новой доменной зоне и моделях развития медиа в будущем.
Часть I
Часть II
Андрей Реут. Сегодня я хочу поговорить о медиа, о том, куда катится телевидение. На днях произошел довольно неприятный информационный повод на проекте общественное телевидение России, который был создан по инициативе Медведева.
Переседов Илья. Да, действительно мы сегодня присутствуем при гибели «Титаника», слепленного из туалетной бумаги, который не разбивается о льды, а постепенно растворяется в соленой воде. Сегодня, обсуждая эту ситуацию с одним титулованным и крайне уважаемым человеком, мы пришли к выводу, что как же хорошо, что господин Лысенко, имея на руках полтора миллиарда рублей, пожадничал и не вложил деньги в пиар раскрутку, в старт своего телеканала, и никто не заметил, как он заработал и соответственно мало кто заметит, как он исчезает. В то же время очень обидно, что полтора миллиарда бюджетных денег, а это наши с вами деньги вылетело в трубу. Деньги эти даже не украли, такое ощущение, что их просто взяли и слили.
Да, да …произошло именно то, о чем все сейчас подумали. На тот момент это была инициатива президента РФ Д. А. Медведева на волне болотных волнений, на волне критики в адрес итогов прошедших думских выборов было объявлено, что Россия получит свое общественное телевидение.
А. Самое смешное заключается в том, что это была такая уступка оппозиции.
П. Конечно, конечно. В том то и дело, что когда все это продавалось, это выглядело как великий демократический жест, который власть делает навстречу бунтующему населению. Поскольку нет речи о том, что необходимо возбуждать уголовные дела по поводу неоправданно растраченных средств, общественное телевидение легко отделалось, чего не скажешь по поводу Сколково. Там уголовное дело было возбуждено.
А. Видимо суммы были не те.
П. Ну, на полтора миллиарда рублей можно было построить филиал Диснея.
А. Расскажи, пожалуйста, полтора миллиарда рублей это много или мало для подобной истории. Я просто творческий человек и никогда не занимался коммерческим запуском медиа, а ты строил один из телевизионных проектов с нуля.
П. Это не просто много, это очень много, но надо понимать, что стоимость любых медийных проектов определяется их масштабом, широтой замаха.
Я действительно имел отношение к запуску разных медийных историй, но большинство из них были ориентированы на интернет, а тут телевидением изначально заявлялось, что это должна была быть история, которая приходит в каждый дом, в каждый отдаленный телевизор и соответственно расценки там слегка другие, но учитывая современный кризисный менеджмент и то, что мы привыкли запускать проекты в условиях жесткой экономии, я думаю, что полтора миллиарда это огромные деньги.
П. Но господин Лысенко с самого начала говорил что это копейки, что этого ему очень мало и это ничтожные средства. Что это? Размах такой? Привычка к хорошей жизни?
А. Нет, нет, это все равно что сравнить себестоимость советского и китайского валенка, то есть в Советском Союзе если мы открываем фабрику по производству валенка, мы выписываем ГОСТы, мы тратим деньги на планирование, мы описываем систему безопасности, мы тратимся на соц. пакеты и у нас в итоге валенок стоит как сапог от Гуччи. Вот тут примерно та же самая история была. Вообще надо сказать, что президенство Медведева отметилось двумя медийными провалами. Он постарался запустить два телеканала. Это общественное телевидение, которое испытывает сейчас проблемы, на грани фатальных и контр ТВ. И то и другое, в целом, провалилось.
А. И всё-таки хочу спросить, а нужно ли нам вообще общественное телевидение?
П. прежде чем отвечать, нужно проговорить, а что это за «зверь» такой- общественное телевидение?
А. Да, вот расскажи, примеры приведи какие-нибудь.
П. Ну в первую очередь тот же самый Лысенко любил ссылаться именно на британскую модель. Ведь, что такое общественное телевидение? Это телевидение, за которое платят зрители. Потому что история с любым медийным проектом, как и история с любым бизнесом, упирается всегда в вопрос «Кто оплачивает музыку?» Соответственно вариантов существования у СМИ три. Первый вариант, это когда СМИ продает рекламу и живет за счет рекламных поступлений, это, казалось бы, самая оптимальная модель, но тогда она замкнута на тиражах. Мы обязаны продавать много эфиров, много газет. А покупают лучше всего скандалы, секс, порок и прочее. Поэтому любое СМИ, ориентированное на получение коммерческой прибыли, всегда скатывается в «желтуху» и «чернуху», что не нравится высокоморальной части общества. Вторая история это когда у СМИ появляется отчетливый инвестор, это может быть инвестор со стороны бизнеса, в России, как мы знаем, многие СМИ принадлежат крупным корпорациям или даже государственным корпорациям. Тогда СМИ получает пространство для маневра, они конечно могут продавать рекламу для покрытия своих оперативных расходов, но они спокойны, потому что они могут выстраивать информационную политику. За одним исключением- они, естественно, не могут кусать ту руку, которая их кормит, там присутствует своя система сдержек и ограничений. И третья модель – это, когда общество само берет на содержание тот или иной телеканал, либо через систему налогообложения, либо возможна уникальная модель, когда зритель платит за то телевидение, которое приходит к нему в дом, и тогда журналисты отрабатывают заказ именно этих зрителей, тогда они не стесненны ни злым коммерсантом, ни чиновником и не обязаны показывать голые задницы. Именно эту модель нам пытались привнести. Обломались.
А. Ну вот знаешь, я сразу с тобой не соглашусь, потому что я работаю на телеканале РБК, руковожу его редакцией и могу тебе сказать, что да, у нас есть собственник, это Прохоров, но он реально не вмешивается, могу поклясться чем угодно. Меня это иногда даже беспокоит, потому что, мне кажется ему даже не интересно, что мы делаем. Но потом приходят отзывы, что интересно, смотрит. Но руководящих указаний я не получаю. Поэтому у нас чисто коммерческий телеканал. Но с другой стороны, в период президентство Медведева, хотя это никак и не связано, появились и исчезли несколько коммерческих проектов: Эксперт ТВ, которое было неплохой задумкой, Коммерсант Тв, Коммерсант конечно немного «желтоват», но задумка была неплохая. Не получилось.
П. Я понял тебя, если позволишь, я не буду комментировать ситуацию с РБК, будем считать, что вам повезло. Но если говорить про Эксперт ТВ, про Коммерсант ТВ, то там была немного другая история, когда традиционные СМИ в лице газеты и журнала пытались зайти на неблизкое им поле интернета и кабельного телевидения. Эти проекты провалились. И провалились они по двум причинам.
Мы в России в прошлые годы, при участии президента Медведева, пережили повальное увлечение интернетом. А стоит появиться чему-то новому, как люди сразу начинают верить, что их жизнь измениться кардинально. Медийные проекты решили, что вот сейчас Интернет съест их окончательно, и чтобы выжить нужно задобрить аудиторию, но задабривали её теми же традиционными телевизионными форматами, но в какой-то момент поняли, что это убыточно, на интернете они не могут заработать. И более того, на интернете сложно заработать всем , за сет этого интернет-проекты сложно продаются, сложно развиваются. Они поняли, что угроза мнимая, рекламодатели остаются с ними, журналы, газеты выходят и чтобы не растрачивать активы, они закрыли эти проекты.
А. То есть, ты считаешь, что это не были коммерческие проекты, это была попытка шагнуть в сторону
П. Нет, ну понятно, что когда-то кто-то пришел к Фадееву, к руководству Коммерсанта и рассказал им : «Ребята, сейчас мы запустим новую телевизионную картинку, в новой стилистике, в новой тематике, и деньги польются на нас золотым дождем, тем более, что ребята в интернете не смотрят больше ни первый канал, ни второй, все будут смотреть нас» И кто-то поднял на этом хорошие бонусы.
А. Нет, это все понятно, как это было, но меня другое есть мнение. Я пытался несколько раз смотреть общественное телевидение. Но, мало того, что оно провинциальное, слабенькое.
П. Нет, тут я готов спорить с тобой весьма яростно, поскольку я являюсь огромным сторонником региональных СМИ. Потому что реальные журналистские расследования, реальная конкуренция сохранились в провинции. Поэтому реальный репортаж-расследование как зачастую можно увидеть в именно на каком-нибудь провинциальном канале.
А. Я имею в виду качество работы.
П. Качество? Качество, конечно было ниже. Но тебе повезло, что ты хотя бы передачи там видел, потому что каждый раз, когда я включал общественное телевидение, а я стараюсь такие вещи отсматривать, я видел какой-то фильм а-ля «А зори здесь тихие». И у меня была реакция- «Блин, где мои деньги».
Но у нас в стране большая проблема состоит в том, что у нас любят приватизировать названия. Вот либерально-демократическая партия России имеет весьма условное отношение и к либерализму и к демократии. В том, что нам показали под названием общественного телевидения, не было ни общественного, ни телевидения. И, к сожалению, если это проект не вернется, но нам надолго придется распрощаться с общественным телевидением вообще.
А. Вот от слушателей поступают вопросы. Я ретранслирую: «Закон ТВ был проект. Чем он закончился?»
П. Ну, по-моему, он до сих пор есть. Ну, во всяком случаи, когда я в последний раз находил в себе силы пройтись по всем каналам своего кабельного, он был. Может просто он перешел в другой. Шансон Тв был, он как раз, по-моему, закрылся.
А. ну это собственно нормально- появляются, закрываются.
П. Закон ТВ, Шансон ТВ- это немного другой сектор, это попытки создать жанровое телевидение, телевидение, которое ориентировано на какую-то определенную аудиторию, на одну какую-то тематику. К сожалению, в России таки модели срабатывали только с музыкой. Ру ТВ неплохо живет, и разные другие музыкальные. Телеканалы про тачки, про закон, про здоровье – они пока существуют, но балансируют.
А. Ну, кто-то лучше, кто-то хуже, но это понятно, что изначально коммерческий продукт.
П. Прекрасный проект — магазин на диване. Ну, ты лучше моего в состоянии проанализировать почему эти жанровые каналы у нас не набирают такой популярности.
А. Я в своё время много изучал историю бизнеса и могу тебе сказать, что многие гуру как раз говорят, что маркетинг конечно важен, но главное- создать хороший продукт, и он будут продаваться. Это основа. И глядя на эти умершие и не умершие проекты, я могу сказать, что не вижу, что и как можно было продать на общественном телевидении. Изначально планировалось, что граждане будут перечислять деньги на общественное телевидение России, впечатленные тем, насколько оно прекрасно и интересно, но за все существование было перечислено 150 тысяч рублей, видимо добрыми самаритянами
П. Видимо 50 тысяч перечислил сам Лысенко, а сто ему еще подогнали из федерального агентства печати.
А. Вот представьте, люди потратили полтора миллиарда наших с вами средств, налогоплательщиков, и собрали 150 тысяч пожертвований, на которые они по идеи должны жить, потому что по идеи Медведева это телевидение финансируется гражданами, поэтому оно независимо. Но оно изначально не было независимым, оно изначально не финансировалось гражданами, и поэтому, как сказал сегодня Познер, было мертворожденным.
П.Да, оно было мертворожденным, безусловно. Но это не имеет никакого отношения к самой концепции общественного телевидения.
А. Хорошо. А какое нам нужно общественное телевидение? Или оно нам вообще не нужно? Какое твоё мнение экспертное?
П. Я бы конечно не взялся бы строить общественное телевидение в России.
А. Ну вот каким оно могло бы быть в России? Вот что обществу требуется? Если сравнивать с BBC, с аналогами
П. Обществу, конечно, сегодня требуется совершенно новый язык, на котором мы могли бы описывать происходящие события, потому что сегодня ощущается огромная усталость от штампов, сложившихся со времен краха Советского Союза. Невозможно уже слушать противостояния консерваторов и либералов, «госудаствеников» и «димшизы». Причем молодое поколение понимает, что критерии ни первого, ни второго не описывают объективную реальность. Соответственно есть запрос на совершенно новый взгляд.
Давайте вспомним программу «Взгляд», как она была в 90-е. Пришли молодые ребята, которые начали вдумчиво и честно говорить о том, что происходит вокруг. Они даже не стали примерять на себя апломб, что они знают ответы на все вопросы, они смогли найти тот нерв объективности, которому поверили. Сегодня похожего пока еще, к сожалению, нет.
А. Ну у меня вот есть такая уверенность, что нишевые каналы, как РБК, мы сегодня делаем качественный новостной канал, плохо ли, хорошо, хотя я считаю, что хорошо. Да у нас есть что-то неожиданное, что-то молодое, но мы стараемся приносить те каноны журналистики, которых у нас в стране не было до сих пор, но у меня нет иллюзий, что мы охватим всю страну. Мы канал для богатых, обеспеченных людей, экономически активного населения. Может ли сейчас существовать канал для всех? Который охватывает все? Нужно ли такое телевидение, если у каждого есть «триколор» с 200 каналами, каждый из которых может закрыть интерес садоводов-огородников, экономический или религиозный.
П. Ну смотри, мы проговорили в самом начале, что история с общественном телевидением в том виде, в котором оно было заявлено в России, и его достаточно ожидаемая гибель и смерть, возможная гибель и смерть- все это великое рок-н-рольное надувательство. Нам что-то обещали, чтобы выпустить пар, потом все это слили с разными интеллигентскими вздохами. И сейчас эта история благополучно исчезла. Поэтому, мне кажется, что в России сама общественная ситуация требует очень серьезного изменения. Если эти изменения пройдут, тогда возможно в рамках этой обновленной России и общественному телевидению будет место.
А. У нас звонок. Очень коротко. У вас 40 секунд.
—Очень коротко. Это должно быть интерактивное телевидение, как например ваша радиостанция, только в отличии от радиостанции, должны показывать ролики, там бы согласились работать такие люди как я бесплатно, и люди которые платят за это телевидение должны за те программы, которые там происходят и рейтинг может составляться теми, кто это смотрит. И естественно должны показывать самые злободневные темы. Мэр говори т- мы ему отвечаем. Президент говорит -мы ему отвечаем. И пусть президент, мэр и другие чиновники нам ответят.
А. тема понятно — идеальное общественное телевидение, инициируемое обществом.
П. Для меня идеальное общественное телевидение – это прямые трансляции из Госдумы, где идут полемики по насущным проблемам
А. Наш слушатель предложил собственную модель общественного телевидения, которая выжила бы в нашей стране, не разорилось бы как то, которое Медведев создал. Он сказал, что это должно быть телевидение от народа. Люди должны сами инициировать программы, темы и рейтинги, и исходя из этого, спонсировать те или иные новости. Это вообще утопия?
П. Ну здесь нужно сказать, что такая модель в принципе уже реализуется, никто не мешает нашему слушателю начать записывать себя хоть на мобильный телефон и выкладывать себя на Youtube или на другом видео-хостинге, создавая свой канал вещания. Там есть такая возможность -создавать свой информационный канал.
А. И таких немало кстати.
П. Ну попыток таких не счесть, а вот назвать 100% удачными можно только единицы. И преимущественно развлекательного характера и свойтса. И главное, что когда какой-то из подобных каналов или подобных проектов начинает набирать реально постоянную аудиторию, его тут же покупают с потрохами готовые СМИ. Я думаю, что точно так же как, если ты узнаешь, что кто-то ведет на Yotube популярную колонку о финансах и бизнесе…
А. То скоро она появиться на РБК.
П. Да она тут же появиться на канале РБК. Но чаще всего, кстати, речь может идти не о долгоиграющих проектах, а о каким-нибудь ролике, который попадает в струю. Вот буквально в последние две-три недели была интересная история, когда одна барышня, не имеющая отношения к медийному бизнесу, сидя на кухне у подруги, 5 минут надиктовывала некое откровение: «Девушки, давайте посмотрим на наши отношения с молодыми людьми их глазами». И этот ролик реально взорвал интернет, там полтора миллиона просмотров.
А. Полтора миллиона?
П. Да, да реально. Ролик ироничный, ролик с одной стороны тешит мужское самолюбие, с другой не обижает и девушек. Здесь вот история попала в струю. Как только эта барышня, воодушевленная собственным успехом, постаралась записать такой же ролик «Топ 10 для молодых людей», причем уже с хорошей камерой, с обстановкой, видно, что она читает с экрана, повторяет заранее заученные тексты, но на волне популярности 110 тысяч просмотров и всё, дальше не растет.
А. Это феномен. Как, когда появляется какой-нибудь «Gangnam Style» и взрывает весь мир. Но это не имеет отношения к профессиональному телевидению. Да, мы можем «взрывать» Но телевидение, как и любой другой товар должно быть новым, всегда с новым запахом, новым вкусом и нового цвета. Иначе не работает. И поставить на конвейер таких самородков невозможно. По крайней мере, никому особенно это не удавалось.
П. И главное здесь, что интернет не обладает монополией даже на это. Хочешь-не хочешь, а лучше всего воздействовать на умы, «взрывать» как бы, удается Владимиру Владимировичу Путину. Хотя он очень далек от интернета, ходя слухи, что даже не пользуется, но как пролетит с очередными лебедями-журавлями по небу, занырнет за какой-нибудь амфорой или батискафом, и всё. Все смотрят.
А. Это беспроигрышный вариант.
П. Да-да. Даже здесь пока официальные институты ведут подсчеты
А. Ну следующий этап нашего разговора, который мне всегда дико интересен и важен- «Куда катится медийный мир?» Ясно, что телевидение в его нынешнем, эфирном виде, тоже трансформируется, мы ушли от эфирного и в большинстве перешли на кабель, на спутник. Такие изменения может не сильно заметны нашим гражданам, но тем не менее они происходят объективно. Но есть такое мнение, что скоро все уйдет в интернет и не будет больше ни газет , ни телевидения. Это для телевидения правильно или не будет все-таки такого?
П. Ну смотри, как мне ведется, интернет не убивает большие официальные СМИ. Более того на днях балы опубликованы данные опроса, согласно которым сами пользователи интернета заметно больше доверяют информации, полученной из официальных СМИ, нежели из блогов там.
А. Нет, ну это другая история. СМИ они читают в интернете.
П. Нет, я о чем и говорю- интернет без условно становится одним из ведущих каналов вещания и интернет влияет на характер вещания, он разрывает эту линейную непрерывность. Вот как раньше было? ты включаешь телевизор и смотришь его какое-то продолжительное время. Ты берешь газету и читаешь её от «А» до «Я». Эта линейность сегодня разорвана. Я постоянно читаю какие-то СМИ, но я ни разу за последние полгода не заходил на их сайт. Я читаю только те статьи, которые появляются у меня в ленте.
А. На нужную тебе тему.
П. Да, специальным образом подобранные. в этом плане интернет становится инструментом и средством вещания, но совершенно не отменяет институциональную данность СМИ. И если говорить к чему ситуация со СМИ тяготеет, если говорить о России, да и не только о России, то очевидно что как раз новостная повестка будет окупированна какими-то титанами и монстрами — РИА и ряд других информционных агенств, которые за счет своих мегабюджетов могут покрыть сетку вещания. С другой стороны – жестка конкуренция в сфере досуга в первую очередь. то есть разные развлекательные как раз могут драться за рекламодателей и так далее. И всё-таки жанровые тематические проекты, то, о чем ты говорил – РБК и не только.
А. Нишевые.
П. Да, да, проекты, которые именно начинают говорить с определенной аудиторией на определенном языке. Самое интересное то, что они могут рассказывать примерно об одном и том же. Но новость, представленная на официальном канале, который пытается покрыть всю Россию, и в первую очередь, ориентирован на бабушек и домохозяек, будет звучать иначе, чем та же история, рассказанная на том же РБК.
А. Ну да. потому что мы рассказываем про того же Сноудена, но меня в первую очередь интересуют деньги, мы, грубо говоря, выясняем на что он там живет в Шереметьево, хотя политика нас тоже интересует, мы её тоже касаемся, но денежный аспект должен присутствовать,
это такая специфика ниши.
П. Да, и вообще надо сказать, что сам интернет сегодня тяготеет к такому островному началу. Вот я занимаюсь доменной историей, и впервые с возникновения интернета вообще, корпорация ICANN, министерство мирового интернета, которое отвечает за все адресное пространство, за все доменные зоны, на которые пользователи внимания даже не обращают. Мы знаем, что сайт радиостанции СИТИ fm находиться в зоне .ru, может на киррилице в зоне .рф быть, ну это условности, а в прошлом году корпорация ICANN впервые разрешила регистрацию любых тематических доменных зон. Было поддано более 2 000 заявок. Мне очень нравится, что католическая церковь, в лице государства Ватикан, подали заявку аж на пять доменных зон .католик на арабском, китайском, английском, испанском и русском языке. У нас появится киррилическая доменная зона .католик.
А. Кириллическая? Как .рф?
П. Да, как .рф, будет .католик
А. У РПЦ нет такой?
П. Вот РПЦ пропустила время и 4 года как минимум точно не будет. Исламских доменов достаточно много. И вот соответственно конца этого года начнут появляться эти зоны- .sport ; .movie. И фишка в том, что каждая из этих доменных зон вынуждена будет себя продавать и каждая из этих зон будет стягивать к себе людей, которым эта тематика интересна. И некоторые эксперты воодушевленно говорят о том, что через некоторое время, через 5-10 лет у нас появится островной интернет, то есть много-много «интернетов, которые обледенены вокруг каких-то жанровых историй, со своей стилистикой, со своей речью.
А. Два тактических вопроса: 1. А можно забронировать доменную зону по своему имени? Могу я забронировать .реут?
П. Ну если ты являешься юридическим лицом, а заявки принимали только от юридических лиц, и если у тебя на кармане есть как минимум лишние 300 тысяч долларов, которые ты готов в это инвестировать, то да, в принципе это возможно.
А. То есть это стоит 300 тысяч долларов?
П. Нет, это на старте. Ну, вот смотри: 200 тысяч ты платишь, чтобы твою заявку только рассмотрели.
А. То есть могут отказать?
П. Да, могут отказать. И более того- если тебе откажут, то большую часть этих денег тебе не возвращают, это во-первых, а во-вторых, когда ты подаешь заявку и платишь эти 200 штук, эксперты американские ведут себя точно так же как наши ГАИшники на трассе. По логике ICANNa они сначала были заинтересованы в том, чтобы собрать как можно больше этих заявок, чтобы за каждую заявку заплатили, а потом их интерес- как можно больше этих заявок отфутболить, чтобы, грубо говоря, не париться с этими доменами. И когда тебя ГАИшник тормозит на трассе, он тебя нес прашивает : «А куда ты едешь? А хороший ли ты человек?» Он просто проверяет наличие знака аварийной остановки, аптечки, тормозной путь замеряет.
А. То есть некие формальные технические признаки.
П. Да, формальные технические признаками. Вот точно так же и здесь. Когда ты поддаешь и оплачиваешь заявку, с тебя начинают требовать доказательства того, что ты можешь обеспечить техническую работу этой зоны, а обеспечить техническую роботы домена ты можешь только двумя способами: либо ты отстраиваешь с нуля весь этот технологический аппарат, а это стоит очень дорого, либо ты арендуешь у кого-то эти технологические возможности, что тоже не бесплатно. В данном случаи за нами стояла и стоит техническая база национальных доменов .ru и .рф, поэтому здесь мы можем быть спокойны по поводу знака остановки и аптечки.
А. Да, к детскому интернету мы еще вернемся. И меня еще один вопрос. Ты сказал, что мировой интернет превратиться в островки
П. Я сказал, что есть такое мнение.
А. Да мнение. Так вот, это может быть первый шаг к цензуре? Мы в нашей стране разрешаем только интернет .дети, мы его контролируем, ставим требования. Вы же собирались именно таким образом работать? Идея была ведь в том, чтобы детский интернет был защищен от порнографии, от сквернословия , вредных советов и т.д.
П. Ты сам сказал, что о детском интернете мы немного позднее поговорим.
А. Ну я не про детей, я больше про цензуру.
П. На самом деле специфика цензуры заключается не в наличии каких-то ограничений, а в обязательности этих ограничений для всех. То есть если ты не разрешаешь ругаться матом дома, то нельзя сказать, что ты вводишь цензуру, но если ты принимаешь законопроект, согласно которому отрубаешь от питания сайт, который имеет у себя неприличные комментарии, то в этот момент ты вводишь цензуру. Поэтому если говорить о вероятности появления этого островного интернета, то очевидно, что если будут появляться сайты в доменной зоне .католик, то там не появятся сайты, порочащие католическую церковь.
А. Это Папа лично будет контролировать?
П. Ну очевидно, что та организация, которая ведет. Но дальше ты должен понимать, кто к тебе придет смотреть эти сайты, в каком количестве и что они будут от тебя ждать. С тем же детским интернетом было одна смешная история, когда похожие проект пытались реализовать в Амеркие, правда на домене второго уровня , это делали брутальные фундаменталисты, которые постарались обрубить все на свете, да еще и запузырили цену за домен 1000 долларов. В общем все это провалилось. Поэтому здесь тебе придется добиваться какого-то баланса, консенсуса. Но то, что мы уже можем говорить о появлении и формировании неких профильных сред. В интернете есть сайты на которых ты не выживешь, если не будешь ругаться матом, например udav.com в свои золотые времена. История русского интернета знает формирование и брутальных сообществ и тех же социальных сетей с их баннами за мат. Это не цензура, это именно сегментация.
А. Ну хорошо, к детскому интернету. Идея очень благая и правильная заключалась в том, что надо создать жесткий, регламентированный сектор, в которое попадет только хорошее, а плохого не будет. Я не против, потому что, не смотря на все разговоры о том, что если ребенок ищет плохое, он его найдет, да он это плохое найдет, но нужно исполнять некие упражнения, чтобы по возможности он на это плохое не наткнулся. И если будет такой детский интернет, в котором гарантированно не будет порнографии, сквернословия, наркотиков и прочей гадости, то я, наверное, такой интернет своему ребенку подключу. Это так будет работать?
П. Ну вот смотри, ты меня сегодня очень много хвалил, но не упомянул еще об одной моей ипостаси – я около 10 лет занимался преподаванием , как в школах, так и в университете. Так вот, я могу тебе со все ответственностью преподавателя в прошлом могу сказать, что смыл педагогики заключается не в том, чтобы забить голову ребенка хорошей информацией, чтобы там не осталось места для плохой, а в том, чтобы сформировать у ребенка такую систему ценностей, чтобы сталкиваясь с какой-либо неконтролируемой информацией, он мог что противопоставить ей внутри себя. Здесь не так страшно, что ребенок уведет в интернете голую задницу, сколько то, что когда дети выходят в интернет, они оказываются в ситуации стихийного информационного обмена, к которому они абсолютно неподготовлены и которому им нечего ему противопоставить. Когда мы говорим о доменной зоне .дети, когда говорим что рассчитываем туда придут профильные сайты, ориентированные на детей, и мы даже сами пытаемся поставить вопрос о развитии отрасли детского интернета, то мы готовы и учувствовать именно в появлении этих новых сайтов, мы не настаиваем на том, что ребенка надо замыкать внутри этой среды, мы говорим о том, что у ребенка должно быть четкое ощущение, что эта среда существует и что она для него дружественная. Когда у тебя происходит застолье новогоднее, и ребенок знает что на столе стоит шампанское для взрослых и шампанское для детей, и он может даже нос тебе в бокал засунуть и даже попробовать, но он будет понимать, что это вылазка во внешний мир, мир взрослых. А он всегда может вернуться за свой стол с подслащенной водичкой и тортиком. Вот это то. о чем мы говорим сегодня.
А. То есть это не запрет, а сбор самого хорошего, лучшего.
П. Да Это формирование профильно-ориентированной интернет среды, которая могла бы детей развивать, в которой им было бы безопасно.
На последнее конференций, посвященных безопасности, компания Googl приводила пример, что когда был убит Кадаффи, то самым популярным баннером в интернете был баннер с изображением его трупа, который вели вполне себе официальные приличные СМИ, сайты. Транслировались на спортивных сайтах. И поскольку дети очень активно интересуются спортом, то на спортивном сайте дети увидели изуродованный труп Кадаффи гораздо больше, чем порно контента. Это уже не проблема злонамеренного нападения на детей.
А. Так может надо было запретить?
П. Скажем так- Сугубо запретительные меры не работают. Нам государство пафосно объявила, что нас интересует наличие детей в информационном пространстве и мы погрузились в тотальное лицемерие. Думаю, что мы все были в кинотеатре и все мы видели, как перед показом фильма идет череда трейлеров, и каждый по закону сопровождается информацией (6+; 12+;16+) . И все это идет в вперемешку. И предплогаеться что ребенок в зале то открывает глаза и уши, то закрывает. Лицимерный бред. Так же все информационные сайты повесили маркировку 18+. На сайте Эхо Москвы стоит маркировка 12+, хотя там информация брутальна зачастую, а на сайте Российской Академии Электронных Коммуникаций, с их сухими отчетами о жизни интернете, стоит маркировка 18+. Просто одни решили перестраховаться, а другие решили подергать тигры за усы.
А. Мы тоже долго думали, сколько написать на сайте РБК.
П. Как будто , если мы поставили плюс, мы уверенны, что дети не видят. МЫ занимаешь сейчас лицемерную позицию. Дети есть, детский трафик есть. Детский трафик продается рекламодателям, хотя дети не покупают ни автомобили, ни сигары. Но официальная позиция- Детей на сайте нет.
Очевидный бред, который не снимает проблему, а маскирует её. А снять её можно, только если мы будем развивать сегмент детского интернета, создадим среду, где дети будут заниматься. И дай то Бог, пусть в этой среде развивается прибыльный бизнес, просто он должен быть социально-ответсвенным
А. У меня тут в гостях был создатель портала tvidi.ru Олег Ульянский, и он как раз рассказывал о том, как они привлекают детей. Это как раз то самый детский ресурс, который завязан не только на том, чтобы дети общались и смотрели мультики, но на том, чтобы делать бизнес . Так что то, что ты говоришь уже делается.
П. Это делается на уровне отдельных проектов. И я очень рад, что мы нашу инициативу реализуем при поддержке Олега Ульянского, он член попечительского совета нашего фонда, и безусловно человек у которого есть опыт ведения бизнеса. И хочу отметить, что Олег на своем сайте не размещает рекламу энергетических напитков, хотя подобная реклама не противоречит существующему закону о рекламе, и например на YOUTUBEовских каналах это реклама есть. Вот почему здесь надо говорить о социальной ответственности бизнеса. Олег её соблюдает. Но в то же время он говорит, что в той же Америке между собой свободно конкурируют 400 детских онлайн вселенных, 400 миров. В России худо-бедно выживают 2-3. У нас непаханое поле. Дети сейчас чуть ли не треть существующего трафика, а на сайт Ульянского, не смотря на то, что он сверхпопулярен, ходят от силы несколько процентов
А. Я вот это к чему? Ты не в тренде, сейчас модно все запрещать. Госдума у нас взбесившийся принтер, каждые несколько дней выдает запрет, некоторые может быть и хорошие, но за потоком откровенно глупых тонут, и люди не понимают уже. Вот лежит же на поверхности- создать доменную зону .дети, и все что за её пределами –отсечь. Не надо?
П. Не, ты меня видимо немножко неправильно понял Мы хотим сделать доменную зону живой интересной и полезной и конечно эта доменная зона состоится и сможет работать тогда, когда мы сможем предложить пользователям браузер, который будет работать с сайтами внутри доменной зоны, будет создавать ощущение полноценного интернета, но а дальше уже на совести родителей. Либо ограничивать доступ к интернету только этим браузером и только этим пространством , либо приучать детей.
А. Прекрасно, спасибо. В гостях у меня был исполнительный директор фонда «Разумный интернет» Илья Переседов. Мы говорили о разных вещах: и об интернете, и о запретах, и о том, куда катиться телевидение. По-моему получилась очень интересная беседа.
